КРЕСТОВЫЙ ПОХОД (НЕ Святое Письмо) 2
1. В РУЖЬЕ! 2
2. КАК МЫ СТАЛИ ЛИЦЕМЕРАМИ. 4
3. ЕДИНОНАЧАЛИЕ 7
4. ПЯТЬ КНИГ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР. 9
БЫТИЕ 10
ИСХОД 26
ЛЕВИТ 33
ЧИСЛА 34
ВТОРОЗАКОНИЕ 38
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ 38
ИИСУС НАВИН 39
СУДЬИ 41
РУФЬ 52
6. ЦАРИ 53
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ 54
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ. САМУИЛ, САУЛ, ДАВИД. 57
ВТОРАЯ КНИГА ЦАРСТВ 72
ТРЕТЬЯ КНИГА ЦАРСТВ 85
5. ЦАРИ 89
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД (НЕ Святое Письмо)
...И соколы ловили тех,
кого ловили, и упускали тех,
кого упускали?
(Усама ибн Мункыз)
Раз, два, три, четыре, пять
Я иду искать.
Кто не спрятался -
Я не виноват!
(детская считалочка)
1. В РУЖЬЕ!
Что определяет мировоззрение каждого народа? Не философия, нет - философы так и остались для всех безобидными чудаками. Небезобидные философы остались чудаками в смирительных рубашках.
Обычаи предков? Может быть, но ведь и традиции - результат взаимодействия мировоззрения с жизнью.
Религия? Да. Вот, что определяет наше мировоззрение. А заодно - и наши традиции. Это в наш-то просвещенный век! Ведь религиозных людей не осталось. Но факт налицо. Даже самые продвинутые СМИ легко употребляют формулировку "противостояние христианского и исламского миров", а речь идет именно о столкновении мировоззрений, сформированных религиями. Сколько миров может уместиться на нашей планетке? Не меньше, чем религий.
Вот наш дом - Украина. Крым. Крымские христиане и крымские мусульмане не могут поделить клочок общественной земли под Сурожем. Для одних это древнее кладбище. Для других - футбольное поле. Они не могут договориться даже о клочке земли. И не смогут никогда. Даже если будут говорить на одном языке. Но они говорят на разных языках.
Крымскому христианину по мировосприятию финский лыжник ближе, чем аксакал с соседней улицы. Крымскому мусульманину, в свою очередь, легче понять арабского бедуина на верблюде. Нам еще повезло - в смысле понимания. Если бы речь шла о противостоянии христианского мира и, предположим, Китая - непонимание было бы абсолютным.
Представителям трех культур - христианской, мусульманской и иудейской - легче понять друг друга хотя бы косвенно, ибо корни у этих религий одни - семитские. Но все же идеологии у этих религий абсолютно различны. Главный девиз иудаизма: око за око, зуб за зуб. У мусульман: убей подлеца, одари храбреца. У христиан: покайтесь! Разве последний призыв так плох? Нет, но он невыполним. Моральная планка Моисея очень высока. У Магомета она еще выше. Но выше всех планку поднял Христос. Соответствовать его требованиям под силу лишь единицам. Не потому ли Магомет, который пришел через полтысячелетия, немножечко снизил уровень?
Вот и результат! Иудеи свои заповеди исполняют. Мусульмане - тоже. Христиане своих заповедей не исполняют, и даже не собираются исполнять, или хотя бы сделать вид, что исполняют. Если ты принимаешь религию, выполняй ее требования. Если ты не можешь их выполнить - не принимай ее. Но мы все-таки приняли. Почему?
Любая религия налагает на адепта какие-то ограничения. Иначе нельзя. Такова ее роль, ибо возникла она раньше государства. Даже языческая. Даже "Велесова книга". Принимая христианство, мы не приняли его полностью. Мы оставили себе ночи на Ивана Купала, масленицу, крашенные яички, венички, гадания, ворожбу и прочее. НО! То, что наше язычество нам запрещало, мы обошли как христиане. А то, что христианство от нас требовало, мы не стали выполнять, ибо мы язычники. Мы согласились с этим - новая религия подходила на роль инструмента в руках государства.
Иудеи и мусульмане считают христиан лицемерами. И правильно делают. Мы приняли религию, которой не собираемся следовать. Покажите мне хоть одного христианина, который выполняет хотя бы один из призывов Нагорной проповеди. Даже папа римский не отдаст последнюю рубашку. Он и первую не отдаст. Никому.
То, что потребовал от нас Христос, запредельно. В его требованиях нет ничего человеческого. Это принципы какого-то сверхсущества, а не человека. НЕ МИР ПРИНЕС Я ВАМ, НО МЕЧ. ДЕРЕВО, КОТОРОЕ НЕ ПЛОДОНОСИТ, СРУБАЕТСЯ И БРОСАЕТСЯ В ОГОНЬ. Никаких слюнявостей! Юноша хочет похоронить отца и сразу же следовать за учителем. А он ему и говорит: БРОСЬ ЭТО. ПУСТЬ МЕРТВЫЕ ХОРОНЯТ СВОИХ МЕРТВЕЦОВ. А ТЫ ИДИ СО МНОЙ. Страшно? Это из нашей главной книги, которая лежит на прикроватных тумбочках большинства западных отелей.
Христос создает вокруг себя поле сверхнапряженности. Никто не в силах выдержать таких нагрузок. Петр, которого за твердость духа назвали камнем, умудрился за одну ночь трижды отречься от этого человека. Если таковы камни рядом с ним, то какова трава?
Эта высота ни разу и никем не была больше "взята". Ницше со своим над человеком (сверхчеловек - не столь точный перевод) - не смог до нее допрыгнуть. Мало было прыгать и плясать. Нужно было еще и взлететь. Но и прыжки многого стоили, человека разорвало в клочья, а половина читающего населения Земли говорит о нем только сквозь сжатые зубы.
Будда тоже не человек, но ему пришлось уйти из мира, сидеть в сторонке под деревом и мудро отвечать на глупые вопросы. А этот? Что он делал? Ходил среди нас, якшался с проститутками и бандитами, превращал воду в вино и советовал никому не выступать с осуждением кого бы то ни было. А если уж судить, то по его стандартам, до которых никто не мог дотянуться. Его и при жизни не могли воспринимать как человека - с такими-то требованиями! Вот и обожествили.
Еще в одном месте можно ощутить такую же высоту. В эпизоде "Бхагават Гиты". Перед битвой Арджуна начал ныть и вспоминать о том, что каждая жизнь священна. Ответ Кришны многого стоит. ТЫ ВСПОМНИЛ О ЗАКОНЕ ПОТОМУ, ЧТО БОИШЬСЯ. А ПОСЕМУ - ИДИ И СРАЖАЙСЯ. И все же это требование выдвинуто не человеком, но богом. Непротивление злу приемлемо только тогда, когда оно от силы. Если оно от слабости, то принять его нельзя. Все разговоры о подставленной щеке и отданной рубашке мы понимаем неправильно. Христос мог себе это позволить, ибо он силен. Это было его насмешкой. Мы же если и подставляем щеку, то, только зажмурившись от страха.
В Торе нет невыполнимых требований, в Коране - тоже. В Новом Завете - одни запредельности. Мы их принимаем, но не выполняем. При этом мы громко кричим о превосходстве нашей религии над другими. Какие чувства мы можем вызывать у других? Среди наших трех религий возник уже маленький междусобойчик, на котором мы определились в главном - кто и чем дышит. Иудеи стали торгашами. Они всю жизнь занимались торговлей и немножко разбоем. Мусульмане стали воинами. Магомет из бедуинов, а эти ребята славились умением грабить караваны и штурмовать крепости. Христиане стали рабами. Только рабы лицемерят всю жизнь. Если бы мы остались язычниками, классику не пришлось бы призывать нас "давить из себя раба по капле". Первые христиане - сплошь рабы. Даже если они императоры.
Скажу иначе. Иудаизм - религия пастуха и менялы, а позже - только менялы и банкира. Ислам - религия разбойника и воина. Христианство - религия раба и лицемера. Теперь понятно? Ни одна из сторон не согласится с оценкой относительно себя самой, но охотно примет две остальные. Евреев мы называем спекулянтами, а мусульман - террористами. Евреи, придя в восточную Европу, создали довесок к Талмуду - "Шулхан Арух". Скатерть-самобранка по нашему. Весь ее смысл сводится к тому, что обмануть христианина, чья религия лицемерна - не грех. Сегодня газеты печатают душераздирающие истории о добрых славянах, похищенных злыми мусульманами и обращенные ими в рабство. Но еще Лев Толстой о таких вещах писал. Кто такой христианин - для мусульманина? Раб. Кто такой мусульманин для самого себя? Воин.
Нация, которая выполняла бы хоть половину требований Христа, могла бы носить земной шар в кармане как брелок от ключей. Но речь сейчас не об этом. Религия, которая из-за тяжести требований стала идеологией лжецов, не прижилась на родине. Она не прижилась вообще в Азии, где за каждое слово, а тем более дело - принято отвечать. Иудаизм там тоже не в чести. Израиль так и будет отгораживаться заборами от своей родины - там не любят лицемеров.
В чем же вопрос? Почему греческих детей воспитывают на историях о пастухах-братоубийцах, продающих своих жен в гаремы, но молчат о победителях олимпийских игр, которые становились богами? Почему христианство прижилось в Европе и стало фундаментом всей европейской культуры? В европейскую культуру надо записать и Америку. Христианство стало песком для этого фундамента, но цементом - все-таки иудаизм. ПОЧЕМУ ЕВРОПА ОКАЗАЛАСЬ БЛАГОДАТНОЙ ПОЧВОЙ ДЛЯ ХРИСТИАНСТВА? И еще вопрос - не стало ли христианство иудаизмом для необрезанных европейцев?
Я не делал намеренного зла людям
Я не говорил лжи перед судилищем правды
Я не убивал, я не обманывал
Я не оскорблял изображений богов
Я не прелюбодействовал
Я не отнимал молока от уст младенцев
Я не вынимал из гнезд священных птиц
Я чист! Я чист! Я чист!
(Египетская книга мертвых)
В Средние века католические священники
Отказывались отпевать и хоронить
Актеров, как простых людей, ибо
У них, дескать, две души
(из непроверенных источников)
2. КАК МЫ СТАЛИ ЛИЦЕМЕРАМИ.
Вся наша история - это история обмана, а не воровства, как пошутил когда-то историк. Протест, который вызывает в нас это утверждение, вызван тем простым фактом, что мы обман уже давно не считаем таковым. Если же мы и признаем лживость наших слов и поступков, то всегда находим для них оправдание.
Между тем обман для нас действительно стал нормой, и случилось это не сегодня, и даже не вчера. Правители обманывали друг друга и свои народы. Народы отвечали им тем же. Сегодня положение дел не изменилось. Абсолютно честного человека все считают идиотом. Нам не стыдно лгать или воровать. Нам стыдно быть уличенными в этом. И не надо оправдываться тем, что, дескать, во всем мире так. Хотя бы потому, что во всем нехристианском мире не так.
Как мы докатились до такой жизни? Неужто во всем виновата религия? Неужели до императора Константина мы все были честными праведниками? Чтобы разобраться в этом, нам придется взглянуть на культуру эллинов, с которой все началось. И большую часть внимания мы уделим театру.
Имеет ли смысл говорить сегодня о театре? Разве это важно? Массы отдают предпочтение стадионам, аренам и просто телевизорам. К тому же сегодня все так серьезны и интеллектуальны, что говорить о "несерьезном" театре уже дурной тон.
Разве европейский театр что-то определяет? Как нам быть с китайской оперой, японским театром "Но"? Но ведь это не совсем театр. Японец сразу ответит: если наш театр - не совсем театр, то ваш театр - совсем не театр. И будет прав. По своему.
Видеть в искусстве развлекательное приложение к "серьезной" жизни - ошибка. Театр вырос из мистерии, а мистерия - из магии и камлания шамана, а это очень серьезные вещи. Неолитический охотник, поражающий копьем нарисованного бизона, не разыгрывал "спектакль". Воображаемый мир не отличался от реальности, охотник убивал бизона, а не притворялся, будто убивает. Он пытался обеспечить себе удачную охоту, а значит - жизнь. Участники древних мистерий не просто отображали миф о боге, который гибнет и воскресает. Они обеспечивали плодородие, а значит - жизнь. Театр рожден жизнью и смертью, а что может быть серьезней этого?
Сегодня обывателя курс валют и акций на бирже интересует больше, чем массовые убийства в "горячих точках". Даже перипетии 235-й серии очередной мыльной оперы для него интересней. И тут кто-то говорит ему о том, что все его беды определены религией, принятой его предками тысячелетие назад, а также театром. Неужели театр сделал нас лживыми? Нет, наверное, нет. Неужели он помог нам стать лживыми? Может быть. Есть какая-то тайна в том, что от утонченного перевоплощения мы перешли к грубой лжи. Так имеет ли смысл говорить о театре? Почему бы и нет?
Развитие театра, как и любое развитие, определено двойственностью природы того, что развивается. В древнегреческом искусстве, а именно оно породили театр, этот дуализм выражен культами Аполлона и Диониса. Дионис воплощал музыку, Аполлон - пластические искусства.
Впервые боги явились человеку в его снах. Сны породили поэзию и изобразительные искусства. Во сне каждый из нас художник. Но сон остается иллюзией, пусть и очень красивой. Познав обманчивость такого правдоподобного (до пробуждения) сна, человек задумывается об иллюзорности реальности.
Здесь возможен толчок в философию. Шопенгауэр называл способность воспринимать мир, как фантом, главным качеством философа. Но мы сейчас о поэтах. Как философ воспринимает мир вещей, так поэт воспринимает мир сновидений. И правит этим миром Аполлон - вестник истины.
Другое дело - мир Диониса. В состоянии опьянения, вызванного вином, сомой, кармой, о чем говорится в гимнах почти всех культур, в человеке просыпаются самые дикие инстинкты. Его индивидуальность стирается полностью. В средневековых плясунах святого Витта легко узнать вакхические толпы греков. "Серьезные" обыватели считали такую одержимость болезнью и отворачивались, осознавая свое "здоровье". А мимо вихрем проносилась дикая жизнь.
Дионис единил человека с природой и человека - с человеком. Блудный сын возвращался в лоно матушки-природы, и она осыпала его щедрыми дарами. Стиралась разница между свободным и рабом, нищим и богачом. Теперь человек не ходил - танцевал, не говорил - пел. Его движения были волшебны, ибо их совершал бог. Более того, он сам становился богом, которого раньше видел лишь во сне.
Чем диониссический грек отличался от диониссического не - грека?
Минойская культура, которая господствовала в Греции, на островах Эгейского моря и на побережье Малой Азии с центром на острове Крит, имела много общего с культурами Месопотамии и Палестины. Ахейцы вторглись в Грецию с севера, победили минойцев, после чего завершили экспансию захватом Крита и штурмом Трои. Как это часто бывает, победители усвоили культуру побежденных. Через несколько веков дорийцы, родственные ахейцам, повторили процесс, но теперь они усваивали коктейль из двух культур. И ахейцы, и дорийцы принесли в Грецию свои охотничьи тотемы. Окончательная смесь, которая образовалась после двух волн завоеваний, стала основой для эллинской культуры.
Остальная Ойкумена тоже справляла дионисические культы, но делала это кроваво. У греков кровожадный Дионис уравновешивался светоносным Аполлоном. В этом вся разница. Посмотрим на олимпийских богов. Не надо обманываться образом Зевса-отца. Все олимпийцы порождены культом Аполлона. Аполлон намного старше Зевса и в этом смысле он - отец всех олимпийских богов. Кто подойдет к Олимпу со своей верой в сердце, не найдет тут ни аскезы, ни моральных достоинств, ни какой-либо духовности. Подобно БАЗИЛЕЯМ, дорическим родовым аристократам времен Гомера, олимпийцы ведут роскошную жизнь, изолированную от жизни простых людей.
Такая жизнь, полная наслаждений, оправдывала для грека жизнь вообще. Олимп стал полной противоположностью малоазиатскому пантеону. Однажды Силен, спутник Диониса, сказал легендарному царю Мидасу странные и обидные слова. НАИЛУЧШИМ ДЛЯ ТЕБЯ БЫЛО БЫ ВООБЩЕ НЕ РОЖДАТЬСЯ. ЕСЛИ УЖ ТЫ РОДИЛСЯ, ТО НАИЛУЧШИМ ТЕПЕРЬ БЫЛО БЫ ПОБЫСТРЕЕ УМЕРЕТЬ. Это означало, что жизнь полна страданий, и смертному никогда не достичь блаженства богов. Олимпиец сказал бы иначе. ПЛОХО ТО, ЧТО СКОРО ТЫ УМРЕШЬ. НО ХУЖЕ ВСЕГО ТО, ЧТО ТЫ ВООБЩЕ СМЕРТЕН.
Вот, что хотели сказать нам античные греки. БОЖЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ПОД СИЛУ ПРОСТОМУ СМЕРТНОМУ. Отсюда вышли все античные философии, олимпийские игры, идеализм и стремление к совершенству. Эллины дали Европе оптимизм, как мировоззрение. И кто теперь разберется, почему через полтысячелетия она отдала предпочтение реликту - идеологии пессимизма, страдания и вечной вины, которая пришла из Малой Азии?
Несколько смелое заявление, но оно поддается проверке.
Шумер, Вавилон, Ассирия. Эпос "Когда наверху". Первый человек Адапа (Адам) очень боится смерти. Но боги не дают ему напитка бессмертия и ввергают его в мир вечных страданий. Пессимизм.
Герой одноименного эпоса Гильгамеш проникает в мир мертвых, пытаясь найти способ избежать смерти, но терпит неудачу. Он встречает первых праведников, которым боги даровали бессмертие и посоветовали построить ковчег, чтобы спастись от потопа. Это Ут-Напиштим и его жена. Гильгамеш просит замолвить за него словечко перед богами, но праведник сурово его отчитывает: не к лицу смертному равнять себя с богами. Тут тоже никакого оптимизма.
"Разговор господина с рабом". Мораль сочинения: никакими жертвоприношениями не приучишь бога ходить за собой, как собачку. Нет в жизни счастья, и все, что остается сделать - повеситься или броситься в реку. Чем не Экклезиаст? Чем не пессимизм?
Что же мы видим? Мы видим не самую жизнерадостную идеологию: жизнь полна страданий, и ничего хорошего ждать не приходится. Торжество добра возможно только после смерти (при выполнении целого комплекса условий). Еще мы видим, что Тора во многом - результат компиляции вавилонских текстов.
Итак, эллины отличались от остальных жителей Ойкумены оптимизмом. Они считали, что счастливая жизнь возможна здесь и сейчас. Ее можно достичь, ибо после смерти ничего хорошего не будет - только Аид и Лета, небытие и забытье.
Аполлон не только дополнял Диониса, но и сдерживал его. Разум сдерживал инстинкты, обеспечивая равновесие. ПОЗНАЙ СЕБЯ. НИЧЕГО СВЕРХ МЕРЫ. Дионис не знал меры, но был честен. Аполлон умел хитрить. Искусство развивалось.
Поэзия Гомера. Главным достоинством Одиссея была хитрость, способность обмануть. Он постоянно всех дурачит, переодевается, перевоплощается, выдает себя за кого-то другого. Война выигрывается обманом. Олимпиец Зевс постоянно совращает земных женщин, перевоплощаясь, то в быка, то в лебедя. Лицемерие становится почти национальной чертой. У соседних персов главным достоинством была честность и, конечно же, умение стрелять из лука. Итак, Гомер описал первых лицемеров. Идея, как говорится, витала в воздухе. Вопрос в том, как европейцы воплотили ее в жизнь, и чьими советами воспользовались при этом.
Кто уравновешивал аполлонического и рассудительного Гомера? Дионисический поэт Архилох - лирик и почти суфий. Его поэзия пугала своим неистовством, криками ненависти и презрения, вспышками пьяного безумия. Он выражал любовь к своей избраннице так искренне, так сильно, что она легко перерастала в ненависть. После вспышек любовного безумия он впадал в забытье, и во сне ему, истощенному, являлся Аполлон. Как противовес.
Если Гомер любуется своими образами "издалека", по-аполлоновски, то Архилох диониссически воплощается в них. Никакого лицедейства - только перевоплощение. Архилоха ставят рядом с Гомером потому, что он принес в поэзию народную песню. Чем была народная песня, в противовес аполлоническому эпосу? Когда вообще народ поет? На праздниках. Песни, пляски и экстаз.
Мы уже подошли к рождению театра. Как это было? Нет, не исторически. Исторически - тираны, предводители восставшего плебса, свергли власть аристократов, запретили олимпийские культы и возродили народные праздники в честь Диониса. Как это было в мистическом смысле?
Во время празднеств крестьяне пели и плясали в честь бога вина Диониса, который являлся им в образе козла. (Трагос - козел. Трагедия - козлиная песня.) Люди одевались в козлиные шкуры, изображая сатиров. Пьяные, они танцевали и пели. Все было хаотично и весело, а главное - мистично. Среди людей ходил бог, они его видели, пили с ним на брудершафт, и даже позволяли овладеть собой - это было счастьем. Сегодня же, при первых признаках такого явления любая пьянка - гулянка прекращается, к "счастливчику", одержимому Дионисом, приезжают добрые "люди в белых халатах" - праздник кончается. Но вернемся к нашим грекам.
Следующим шагом было зарождение хора. Хор стал стержнем трагедии, ее лидером и ведущим. В то же время хор был зародышем публики, первичным зрителем. В мистерии не было посторонних, только участники. Мы привыкли считать, что зритель всегда осознает: перед ним "картинка", произведение искусства. Но трагический хор, как первичный зритель, наяву лицезрел появление живого бога, а себя видел его истинным слугой. Никакого притворства. Все еще никакого.
Еще шаг. Трагедия отгораживается от реальности стеной хора, чтобы сохранить в неприкосновенности свой идеальный мир. Сатир, как участник диониссического хора, принимает участие в этом идеальном мире, как действующее лицо. Публики в нашем понимании все еще нет. Первые трагедии разыгрываются на склонах естественных амфитеатров и зрители в насыщенном созерцании легко отождествляют себя с хором. Эффект присутствия и участия. Достаточно посмотреть на фанатов "Челси" во время матча или на то, как молодые люди подпевают парням из Раммштайна с зажигалками в руках, чтобы иметь приблизительное представление о первых трагедиях. Мы все еще искренни.
Для дальнейшего развития пришлось сказать свое слово и поэтам. Иногда мы слишком сложно понимаем искусство, стараясь всему придать какое-то символическое значение. Для античного поэта метафора - не риторическая фигура, а образ, который зримо стоит перед его глазами. Почему описания Гомера так наглядны? Не в пример нынешним поэтам, этот слепец намного больше видел. Мы же в разговорах о поэзии прибегаем к абстрактным выражениям, ибо поэты мы никакие - даже когда нас печатают. А ведь эстетичный феномен предельно прост. Надо видеть игру духов и жить среди них - будешь поэтом. Если же тебе хочется перевоплощаться в образы, которые ты создаешь и вещать из чужих тел и душ - стань драматургом.
Диониссический экстаз заразителен. В хорошем смысле. Но не для нас. Способность видеть вокруг себя духов, возможность говорить "из них" - носила характер эпидемии, так что с началом трагедии все участники попадали в волшебный мир и становились пророками. А участниками были действительно все.
Следующий шаг. Запевала исполнял дифирамб, а хор подавал ему реплики. Дифирамб уже был авторским текстом. Его писали профессиональные авторы. Дело шло к актерскому диалогу. Но участники все еще пребывали в экстазе во время представления.
В аполлоническом хоре дев, которые шли с ветками к храму и что-то пели, каждая из участниц помнила - как ее зовут, где она живет, каковы доходы ее мужа и так далее. В трагедийном хоре этого нет, даже когда текст для дифирамба сочиняет профессионал. Каждый зритель ощущает себя сатиром и как сатир - зрит бога.
Это действительно так, ибо в первых трагедиях был хор, были зрители, но сцена оставалась пустой - для нас. Для них - на ней присутствовал Дионис, собственной персоной. Сцена была местом появления бога, своеобразным экраном.
Следующий шаг. Попытка явить бога в реальности, сделать видение наглядным. Рождается собственно драма. Главная задача хора теперь - подогреть зрителей до такого "градуса" безумия, чтобы они в трагичном герое, который выходит на сцену, увидели не человека, закутанного в звериные шкуры, а бога. Первого актера называли гипокритом - тем, кто отвечает хору. Драматург пишет тексты для хора и для актера. Очарованность осталась только у публики. Она продолжается и сегодня, когда мы не можем оторваться от бессмысленных мыльных опер.
Хор и актеры стали ремесленниками. Их уделом стало перевоплощение, потеря индивидуальности и могилы за кладбищенской стеной. Актеры уже не "видели" бога, они отрабатывали похлебку. Пришлось писать для них "человеческие" роли - оказалось, что говорить слова бога и оставаться в здравом уме - такое не под силу даже профессиональному актеру. А бога спрятали "в машину".
Театр пережил еще много трансформаций на пути к телевизору, но разве речь о театре? Мы говорим о другом. Поэтому оставим молодой театр в покое и отметим только, что с этого момента европейцы пошли своим путем в религии. До этого греческие мистерии ничем не отличались от египетских, ассирийских и вавилонских.
Теперь мы, европейцы, были готовы к тому, чтобы признать допустимость обмана не только в гражданском, но и в божественном.
О хорошем правителе народ
Знает лишь то, что он есть
И этого достаточно
(Лао Цзы)
3. ЕДИНОНАЧАЛИЕ
Разве не любили греки обманывать и до христианства? Разве не ценили персы честность и до ислама? Разве иудеи не сделали банковское дело своим любимым занятием и до Моисея? У язычников одно уравновешивается другим - в этом все дело.
На старте все участники находились в равных условиях - все были язычниками. Любая языческая религия характерна тем, что не имеет силы светской власти. Принимая единого бога, человек должен принять и заповеди - нормы общественной жизни.
Европа. Греция. Это каменистая страна с абсолютно неплодородной почвой. Охотники, которые сюда пришли из современной Молдавии, принесли с собой свои тотемы. Каждый род поклонялся тотему, делился с ним добычей и просил защиты против соседей. Охотиться в Греции особо не на кого, разве что на аборигенов. Добыча от такой охоты уже не может быть съедена за один вечер.
Что делать с дворцом - царским домом? Очень непривычная добыча. Его можно сжечь, разрушить. Еще можно в нем жить. Напялить на себя гардероб прежних хозяев. Сделать все имущество прежних хозяев своим и наложить охотничью лапу на его экономику. Охота продолжалась и на море. Теперь она называлась пиратством и торговлей. В самой Элладе делать нечего, кроме разведения коз и выращивания винограда. И справлять мистерии Диониса, понятное дело.
С ростом добычи росли требования к охоте. На Трою в одиночку не попрешь. Надо объединяться. У каждого рода имеется свой тотем. Род, который решил стать начальником, объявляет свой тотем главным, а остальные - второстепенными. Олимп стал копией совета вождей ахейского племенного союза. Их человекоподобие не должно нас обманывать. Зевс поначалу был волком. У некоторых родов он жил в листве дуба. Афина - лисой, а Аполлон вообще был дельфином. Какие дельфины в Молдавии? Не в Молдавии. Аполлон был финикийским тотемом, а финикийцы - моряками.
Под Троей Аполлон, как финикийский бог, участвовал в битвах против ахейцев. Все выглядело иначе, мягко говоря. Ахилл был одет в звериные шкуры и носил вместо шлема кабанью голову, а мы представляем себе его, как тяжеловооруженного спартанского гоплита.
Не будем отвлекаться. Ни один тотем, даже главный, не учил вождя жизни и не указывал ему: с кем воевать, а с кем погодить. Дело шамана - камлать, а страной и народом правит вождь. Положение дел не изменилось, когда вождь стал царем, диктатором, стратегом, императором и консулом, а шаман стал жрецом, авгуром и даже сивиллой. Для управления народом были написаны законы. У каждого народа свои понятия о боге, но закон для всех один.
Междуречье и Египет. Ситуация сложилась аналогичная, как это ни странно. Охотники, которые селились в пещерах на холмах, окружающих речные долины, имели, чем заняться. Земледелием. Каждый род занимал свой участок орошаемой почвы и обрабатывал его. Роду покровительствовал тотем. Развивалась мелиорация, урожаи росли, роды объединялись, тотемы тоже.
В Месопотамии каждый город имел своего Ваала и свою Астарту. В Египте каждый сэп (мы привыкли называть его номом) имел своего звероподобного тотема. С образованием государств тотемы и покровители столиц становились главными богами, а остальные боги им подчинялись.
В чем же схожесть? Абсолютно разные религии, абсолютно разные культуры и мировоззрения. Везде нормы общественной жизни регулировались сводами законов. Столб Хаммурапи в этом смысле ничем не отличался от римского кодекса. Но ни один тотем, даже самый главный, не давал своим верующим ничего похожего на мораль, на заповеди.
С развитием культуры люди становились умнее, образованнее, но не моральнее. Своды законов говорили о том, что ожидало каждого за нарушение норм общежития. Из этого можно было вычислить, чего делать нельзя. Но никто не дал людям императива: как надо жить и что надо делать.
Была ли необходимость в чем-либо подобном? Конечно. Чем выше интеллект, тем ниже инстинкты. Неолитический охотник совершал инстинктивные поступки, которые обеспечивали сохранение вида, рода и так далее. Со временем роль воспитания росла, влияние "врожденной" морали падало. Кто-то должен был сказать ребенку: не убий, не укради. Кто мог это сделать?
Именно такая задача стояла перед монотеизмом. Не централизация власти, как мы привыкли думать. Если бы монотеизм служил централизации власти, то египетские жрецы стали бы самыми пылкими сторонниками первой попытки перейти к культу единого бога. Но они стали самыми ярыми противниками этого шага. Дошло до того, что сын фараона-реформатора был вынужден отказаться от имени и вернуться в старую столицу. Но и это его не спасло. Умер в ранней юности. Жрецы подстраховались.
С Египтом связана не только первая попытка монотеизма, но и первое его зарождение. Моисей получил скрижали на горе Синай, а это Египет, как ни крути. Было ли это попыткой возродить культ единого бога-творца среди отдельно взятого народа, которую предпринял египетский вельможа Мозес, не так важно сейчас.
Речь идет о морали, которую надо было дать народу в виде заповедей от имени единого и незримого бога - самого авторитетного изо всех возможных нравственных диктаторов. Именно это мы ищем. Только в этом аспекте нас интересуют святые писания мировых религий. Как нужно было "жить не по лжи" согласно каждой из мировых религий - вот предмет нашего поиска.
В морали человечество нуждалось объективно. Никакой свод законов не делает человека моральным. А что делает? Воспитание. Культура. Детям рассказывают сказки, а взрослым? Сказки для взрослых. Решают ли религии эти задачи? Нельзя сказать "да". Нельзя сказать "нет". Сегодня слово "мораль" зачастую используют как ругательство. Но не Ницше в этом виноват. На самом деле мы путаем мораль с жеманным лицемерием.
Когда мы не хотим, чтобы нас грабили на пороге дома, избивали на глазах у детей, брали с нас взятки за то, что итак нам должны и прочая (мы знаем этот большой перечень наизусть) - то мы всего лишь хотим, чтобы нами правила мораль, а не уголовный кодекс или даже бог. Лучше сознательно жить, не страдая от других и не причиняя страданий другим, чем руководствоваться возможным наказанием, которое придет с небес или ближайшего отделения милиции.
Когда справедливости нет, мы вспоминаем о боге. И говорим, что у нас есть библия - источник справедливости. Сказать кому-то, что библия - позавчерашний день и пора стать сознательным - не услышат. Так давайте же посмотрим на нее с позиции морали. Не будем искать исторических и географических неувязок - эта область давно исследована и ничего для нас сейчас не значит. К тому же, вся критика с этой стороны уже который век проходит мимо цели. Начнем, пожалуй.
Кроха сын к отцу пришел
И спросила кроха
Что такое " хорошо"?
Что такое "плохо"?
(Владимир Маяковский)
4. ПЯТЬ КНИГ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР.
часть [4-1]
Тора, или Пятикнижие Моисеево. Их приписывают Моисею. Когда они написаны? Не хронологически - нет. Логически, я бы сказал. В тот момент, когда Моисей получил скрижали с заповедями на горе Синай, у него никаких книг не было. Шестую же книгу написал Иисус Навин, его помощник и правопреемник. Это значит, что написаны они за те сорок лет, в течение которых иудеи кочевали вдоль границ Ханаана, готовясь к вторжению.
Писалось ли хоть что-то, или передавалось устно на манер текстов "Ригведы", не так уж и важно. Устная традиция существовала и позже, параллельно с письменной. Были и носители традиции - письменной и устной. Одних называли саддукеи, или книжники. Других - фарисеи. Именно они потом устраивали с Христом конкурсы на лучшее знание Торы. Слово "написаны" мы употребляем формально. В любом случае - Тора возникла после бегства из Египта, но до вторжения в Палестину.
Фрейд написал очень интересную книгу "Этот человек Моисей". Его трактовка происходящего очень необычна. Египетский высокопоставленный чиновник с группой единомышленников бежит из Египта после подавления монотеистической революции. Эхнатон умер, Тутанхатон поспешно стал Тутанхамоном, доказывая жрецам свою лояльность, но все равно умер. Мозесу, как жрецу нового и уже подавленного культа, ничего хорошего не светит. Он забирает с собой иудеев - два племени, а не двенадцать, и решает продолжать эксперимент.
Мозес говорит иудеям, что принятие единого бога дает им много преимуществ, главное из которых - покорение других народов. Мозес и его соратники - египтяне не смешиваются с иудеями и образуют отдельную касту первосвященников - кохенов. По пути из Египта они сталкиваются с союзом израильских племен. Им Мозес предлагает такую же сделку. Израильтяне соглашаются и пытаются выполнять главное требование Мозеса - отказ от своих племенных божков. Борьба с древними богами идет с переменным успехом. Именно на внедрение в их сознание новой религии и новых стереотипов поведения Мозес тратит целые сорок лет.
Психоаналитический аспект этой работы нас сейчас мало интересует. Гипотеза Фрейда очень многое объясняет. Загадку тринадцатого пропавшего колена, например. Два племени иудеев, десять израильских племен. И первосвященники, как тринадцатое. Они никуда не пропадали. Постоянные распри между израильтянами и иудеями. Письменность, которая по начертанию схожа с египетской скорописью. Стереотипы поведения, привитые горячим степным парням. Ведь даже эллины отмечали необычайную заносчивость египтян. Грекам, этим любителям разрубать гордиевы узлы, египтяне показались заносчивыми! Но заносчивость иудеев вошла в притчи всего мира.
Многое остается и необъясненным. Откуда в Торе древневавилонские тексты? Если строптивые израильтяне, как говорит Фрейд, убили Мозеса и выдвинули на его роль своего Моисея, то, что заставило его заключить новый договор на горе Синай и продолжить миссию, подчиняясь горстке египетских жрецов, которые не представляли для него опасности? Почему в Ветхом Завете речь вообще не идет о бессмертной душе? У египтян души умерших продолжают жить в загробном мире. У христиан бессмертная душа тоже присутствует, как главный феномен религии. У иудеев об этом ни слова.
Эти вопросы могут увести нас в сторону. Тора была создана за сорок лет, этого достаточно. Еще раз говорю, не исторически. Доказаны многочисленные поздние вставки. Может быть, имеет смысл ограничиться двумя скрижалями, этими каменными пластинами, на которых были начертаны десять заповедей, а не рассматривать все пять книг?
Нужно. Нужно рассмотреть. Наша, христианская церковь называет их богодуховными. Это значит, что их содержание продиктовано указаниями "свыше". Бытует расхожее мнение, что простое чтение библии делает человека чище и моральнее. Так ли это? Еще один момент. Хотя книжные полки и прикроватные тумбочки завалены библиями, мало кто из людей, носящих на шее крестики, читал их.
Проще говоря, вы не читали библию. Так я ее вам напою, хоть я и не Карузо. Вам надо знать содержание книги, на которой ваши правители клянутся вам в верности. Когда вы уличаете своих правителей во лжи, подумайте о том, что клятва на такой книге позволяет им это. И, наконец, мы можем сравнить моральные ценности древних иудеев с их поступками.
БЫТИЕ
Я знаю немало людей, которые на полном серьезе заявляют, что они читали Библию, и что она начинается словами: В начале было слово. Специально для них я цитирую первые слова Библии: В начале сотворил Бог небо и землю.
Да, начинается святое писание с космогонической теории. От остальных космогоний она выгодно отличается простотой. Сложных описаний пастухам и не надо. Основой истории Адама является шумерская сказка об Адапе, на которую наложены некоторые актуальные для Моисея поучения.
Нас интересует такой момент. Человеку говорят: не делай этого! Он, как существо разумное, изо всех возможных вариантов выбирает наихудший. Происходит история с яблоком. Заканчивается первый конфликт бога с человеками первым моральным поучением. Смысл его таков. Если ты покоряешься богу, то живешь в раю - легко и беззаботно. Если начинаешь своевольничать, то в жизни твоей не остается ничего, что можно было бы назвать легким.
Далее идет сцена убийства. Брат убивает брата из зависти. Бог, дескать, обделяет одного из братьев вниманием и расположением. Убийца остался жив, но приговорен богом к вечным скитаниям и неудачам в земледелии. Среди потомков Адама процветает многоженство, но оно не осуждается.
История о потопе тоже списана у шумеров, но причина потопа очень интересна. Ангелы сожительствуют с земными женщинами, и у них рождаются полукровки. Бог за это осуждает не ангелов, а смертных. И решает всех утопить. В книге Еноха это описано несколько иначе, но о ней поговорим в свое время.
Если развивать версию Фрейда, можно придти к интересным выводам. Мозес и его жрецы вели иудеев к светлому будущему. На этом пути им повстречались израильтяне. В вооруженном противостоянии у Мозеса не было шансов. Он начинает агитацию и поначалу преуспевает в этом деле. Но его требования слишком высоки, а иудеи считают себя выше израильтян, ибо ходят с Моисеем с самого начала. Вспыхивают конфликты. Дело доходит до кровопролития. Возможно, Моисея убивают в одной из стычек. Отголоски конфликта находят свое отражение в притче о братоубийстве. Союз готов распасться.
Одному из израильских вождей идея пришлого чудака кажется заманчивой. Он приходит к египетским соратникам убитого предводителя, они начинают искать компромисс. И находят. Израильтянина назначают новым Моисеем. Он поднимается на Синай, где жрецы проводят ритуал посвящения. Новый Моисей заключает новый завет с богом. Зачинщики конфликта изгоняются из союза и откочевывают восвояси - "скитаются".
4. ПЯТЬ КНИГ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР.
часть [4-2]
...продолжение
В дополнение к скрижалям начинает создаваться религиозная традиция, пишутся священные книги - Тора. Иудеи пришли из Египта вместе с Мозесом и не знают вавилонских текстов. Зато израильтянам они известны. Их собратья правят в Междуречье, а сами они неоднократно совершали набеги на плодородный край. Он был израильтянином, новый Моисей. Колена-то израилевы, а не иудины. За сорок лет надо было описать полутысячелетнюю историю. Вернее, ее надо было выдумать. Еще одна причина посчитать критику Торы с исторических позиций бесполезным занятием.
Союз племен кочует вдоль западного берега Иордана и набирается сил. Убитый Мозес обожествлен, его называют Отцом. Его спутники, понятное дело, становятся ангелами. Жрецы-ангелы начинают захаживать в израильские шатры - разговеться. На свет появляются детишки, которых непонятно как величать. Моисею это не нравится. Он от имени Отца говорит жрецам, что это нехорошо - спать с израильтянками, и объясняет, чем это может кончиться. Жрецам смешно, но подвергать сомнению богоизбранность вождя они не могут - шоу должно продолжаться. С другой стороны, Моисей не может ничего сделать ангелам-жрецам. Он наказывает соплеменниц, впускающих бритоголовых коптов в свои шатры. Эта история стала основой для мифа о потопе.
Очень интересна история Хама и его сына Ханаана. Потоп закончился. Примечательно, что бог сразу после потопа говорит Ною о завете, который уже заключен, хотя до этого завета им еще жить и жить. Тора писалась после скрижалей, как видно из этого разговора. Дети Ноя расселяются по "всей земле", в которую входит Месопотамия и Ханаан. Другие территории израильтян просто не интересуют и землей не считаются.
Так вот, Ной решил отметить окончание потопа небольшим возлиянием. Напился он чисто по-нашему и отключился в шалаше - в чем мать родила. Хам вошел к нему в палаточку, увидел голого папу, выбежал на воздух и рассказал об увиденном братьям. Братья не нашли отцовских одежд, сняли свои и, пятясь задом, внесли их в шалаш и прикрыли срам голого папаши.
Ной проспался, узнал о случившемся и очень обиделся на Хама. Решил проклясть. Но не его самого, а одного из четырех сыновей любителя подсматривать. Выбор пал на Ханаана. Ханаан - так называли на Ближнем Востоке Палестину. Проклятие же заключалось в том, что все хананеи-палестинцы и их потомки будут рабами у своих сородичей. Вот такая геополитика. Господин Шарон никак не мог взять в толк, чем так недоволен господин Арафат. Ведь сказано же в Писании - кто и кому должен подчиниться.
Следующий эпизод - с вавилонской башней. Он никак не соприкасается с моралью. Просто богу не понравилось, что люди научились делать кирпичи из глины и строят башню. Он увидел, что они не успокоятся, пока не построят ее. А причина такого задора, оказывается, в том, что все говорят на одном языке. Бог смешал их языки и разогнал по всей земле (по Ближнему Востоку). Никакого разрушения башни не было. Просто люди перестали понимать друг друга, перестали строить башню и вообще сотрудничать. А город за такой феномен стал называться Вавилоном. Об исторических фактах не стоит и говорить. Вавилон был одним из самых молодых городов Междуречья. Ур по сравнению с Вавилоном - древний старик.
Кстати об Уре. Город этот расположен в самом плодородном районе Междуречья - на юге, у самого синего моря. Основан, говорят, еще дравидами, которые пришли с Инда. Во всяком случае, протошумерам он достался уже в готовом виде. Для нас важно то, что этот город благоустроен, удобен и богат. Эти места часто называют прообразом мифического Эдема.
Именно отсюда Фарра, отец Аврама с группой родственников двинулся в скитания. Уйти с такого хорошего места в преклонном возрасте - не каждому под силу. Причины были очень вескими. Товарищ Климов, большой поклонник евреев, в своей книге "Богом? Избранный? Народ?" говорит, что их просто выгнали из Ура за аморальное поведение. Не будем обсуждать это. Фарра сразу нацелился на Ханаан, хотя никто из небожителей перед ним такой задачи не ставил. Это его приватное решение.
До Ханаана он не дошел, решил остановиться на половине пути - в Харране. Это где-то в районе Мари, на севере Междуречья. Там же Фарра и умер. Его сын Аврам ни о каких походах не помышлял, но в процесс вмешался бог. Он велел ему идти в Ханаан, обещал за это всем его потомкам благую жизнь и власть над народами. Аврам собрал родственников и пошел, куда велели. Придя на место назначения, Аврам раскинул свой черный фирменный шатер, построил жертвенник, и стал ждать дальнейших указаний.
Оказалось, что в благословенной земле жуткий голод, а указаний все не было. Аврам решил действовать автономно и повел своих людей в Египет - там хлеба всегда хватало. На подходе к Египту он проинструктировал свою жену Сару, чтобы она всем представлялась его сестрой. Фараону Сара очень приглянулась, он заплатил Авраму богатый калым и забрал красавицу к себе в гарем.
С этого момента у фараона начались ужасные неприятности. Злопыхатели говорят о некоей болезни. Не будем акцентировать внимание на этом моменте. Сон у фараона стал беспокойным, во сне явился ему бог и объяснил положение дел. Напуганный фараон не стал вникать, что за бог вступил с ним в контакт, хотя повадками этот бог не напоминал ни Осириса, ни Тота с Гором, и вообще. Позвал он утречком Аврама пред свои ясные очи, поукорял его за нечестность и попросил покинуть королевство. Аврам забрал жену Сару, нагрузил дареные продукты питания и ювелирные изделия на дареных же вьючных животных - и был таков.
4. ПЯТЬ КНИГ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР.
часть [4-3]
Разбогатевший Аврам вернулся к своему жертвеннику в Ханаан. Лот, его племянник, тоже не бедствовал. Стада их увеличились, а пастбища остались прежними. Пастухи Аврама стали бить по лицу пастухов Лота, те отвечали им взаимностью. Аврам предложил племяннику занять земли по соседству, чтобы все были довольны. Лот откочевал в окрестности Содома, очень интересного во всех отношениях городка. Бог тут же подтвердил Авраму свое обещание насчет покорения всей Палестины. Аврам обрадовался.
Голод в Ханаане к этому времени кончился, но начались войны. Лот попал в переплет. Содомиты с гоморрцами выбрали момент переселения Лота для своего восстания против каких-то еламитов. Жители Содома и Гоморры были жестоко биты, а Лот пленен. Один из содомитов пробегал в спешке мимо шатров Аврама, но остановился - заметил, что тут живут евреи. (Так в Библии - евреи). Рассказал Авраму, какой ужасный случай приключился с Лотом.
Аврам вооружил своих людей - триста восемнадцать человек и пошел вызволять племянника. Напал на супостата ночью, разогнал врагов, освободил Лота и захватил все вражье имущество, а личный состав пленил. Содомский царь вышел навстречу победителю с приветственной речью. Вместе с ним был какой-то салимский вождь, которого все называют священником Бога Всевышнего. Очень интересный момент - оказывается, где-то уже существует культ Бога-Творца.
Священник благословляет Аврама, за что получает от победителя десятую часть добычи. Это место одно из самых туманных в Пятикнижии - видна явная вставка. После священника слово для приветствия взял царь Содома. Он попросил Аврама отдать ему пленников, а трофеи, дескать, можно и себе оставить. На что Аврам ответил от имени Бога, что лишнего ему не надо. Вот только участникам вылазки надо отдать их долю добычи. Уже тогда было неписаным законом - бесплатной войны не бывает. Война это бизнес, один из самых дорогих.
Вечером Аврам загрустил. Бог стал его утешать и пообещал сделать богатым и могущественным. Аврам печально ответил:
- Что ты можешь дать мне утешительного, если детей у меня нет? В моем доме имуществом распоряжается какой-то сириец. Ему все и достанется после моей смерти. Я ребеночка хочу.
- Все твое богатство достанется твоим детям, а их будет немало.
- Между прочим, мне уже восемьдесят пять лет, если ты забыл.
- Принеси мне вечером жертву, а я скажу тебе что-то.
Принес Аврам в жертву разных животных, а ночью бог пришел в его сон и сказал, что все его потомство будет четыреста лет жить в чужом краю. Его правнуки будут чужими в той чужой земле. Но потом они вернутся в Ханаан. Так что из Египта - в Палестину, правильным путем идете, товарищи. В первый раз бог официально заявил о заключении завета и обещал, что потомки Аврама будут владеть землей и править народами на территории от Нила до Евфрата. Должен заметить, что этого своего обещания бог не выполнил и по сей день - и никакие резолюции ООН не помогли.
Детей все не было. Сара посоветовала своему мужу, Авраму, поспать немножко с египетской служанкой, Агарью. Аврам не стал жене перечить, а пошел к Агари в спальню. Результат не замедлил сказаться. Египтянка Агарь забеременела. По такому случаю она начала задирать нос перед Сарой и хамить госпоже. Сара пожаловалась мужу. Аврам разрешил ей разобраться с гордой служанкой по-своему. В результате разборок Агарь убежала из дома и решила жить на свежем воздухе.
Там и нашел ее ангел, посланный для беседы. Посланник был по-военному краток: надо вернуться домой, помириться с госпожой, родить сына, сына назвать Измаилом, что означает "услышал бог". Сынок будет не простым, а похожим на дикого осла среди людей. Агарь вопросительно подняла бровь. Ангел кашлянул, подумал и пояснил: это значит, что он будет трогать всех руками, а все будут трогать его. Инструктаж был окончен. Агарь встала, вздохнула и поплелась к черному шатру.
Что поражает в Ветхом Завете - обыденность, с которой описываются поступки отнюдь не моральные. Так, словно это нормально - продать жену в гарем, убить брата, жениться на сестре, загонять мужа в спальню к служанке и так далее. Герои ветхозаветных рассказов затыкают за пояс Чикатило, как недоросля-кустаря. Но они - праведники, а Чикатило сознавал свою ненормальность и завещал мозг для научных исследований.
Агарь родила сына, его назвали Измаилом. Авраму уже было восемьдесят шесть. Жизнь текла своим чередом. Через тринадцать лет с ним опять заговорил бог: "Веди себя хорошо, и мы заключим завет". Авраам пал ниц. Бог продолжал: "Теперь тебя зовут Авраам, а не Аврам. Все твои потомки будут править Ханааном. Знаком нашего завета будет обрезание. Все мужчины должны быть обрезаны. Новорожденные и купленные рабы должны быть обрезаны на восьмой день. Кто не обрезан, того мы вычеркиваем из наших списков. Жену твою теперь тоже зовут иначе - Сарра, а не Сара. Она родит тебе сына, которого ты назовешь Исааком".
Авраам посчитал свои годы, годы Сарры, которой уже девяносто стукнуло и усмехнулся в песок. Спросил о другом: "А мой сыночек Измаил, как с ним поступить?" Бог ответил: "Измаил будет тоже процветать, от него родится двенадцать князей. Но завет будет только между мной и потомками Исаака. Конец разговора". Авраам наточил ножи. Все мужики были обрезаны.
Однажды в сиесту Авраам спасался от жары в тени шатра. Перед ним остановилось три путника. Скажем сразу - это был бог и два красавца-ангела. Авраам предложил им откушать, чем бог послал. Гости откушали (съели целого теленка) и завели светский разговор. Спросили, где его красивая жена. Жена копошилась на кухне, но уши навострила. Главный гость сказал, что через год навестит их опять, и у них уже будет сын. Сарра, которая к тому времени уже и думать забыла о критических днях, вздохнула - речи гостей вызвали у нее сардоническую усмешку. Авраам же осторожно молчал.
Главного гостя ее реакция обидела. Он стал упрекать Авраама. Почему, дескать, твоя жена усмехается? Сарра выглянула из-за занавески: "Я не смеялась". Бог нахмурился: "Мне лучше знать, вы не находите?" Наступила неловкая пауза, гости засобирались. Вообще-то они держали путь к Содому - разобраться с сексуальными новаторами, которые завелись в этом городишке. Авраам навязался их проводить. Бог понял, что от доброго Авраама ничего не утаишь, и решил сам поднять тяжелый вопрос.
- На Содом и Гоморру очень много жалоб. Я хочу проверить, имеют ли сообщаемые о них факты место.
Пока он это говорил, его телохранители уже вошли в городок Содом. Авраам пришел в страшное волнение: " Ты хочешь уничтожить весь город, в котором живут и хорошие, и плохие?" Бог наморщил лоб.
- Если есть там пятьдесят хороших, а все остальные грешат, я не трону город.
- А если их только сорок пять?
- Тоже не трону.
- А если их сорок?
- Пусть сорок, не трону города.
Торг продолжался. После того, как Авраам назвал число "десять", у бога лопнуло терпение, и он прервал беседу. Авраам поплелся домой. Бог вернулся в резиденцию. Ангелы вошли в город Содом и остановились перед домом Лота. Гоморра, между прочим, не фигурировала в древних источниках. Ее потом дописали, но это не принципиально для нас.
Лот к тому времени стал матерым горожанином и жил в малосемейной мазанке на окраине города. Увидев ангелов, он зазвал их в гости и предложил покушать. Появление пришельцев не осталось незамеченным. Ангелы, они ведь очень красивые. Уродливых ангелов не бывает. Даже Сатана, этот падший ангел, был прекрасен, как утренняя звезда. Кудрявые локоны, румяные щечки, лучистые глаза, идеальные фигуры. Дорогие и, самое главное, чистые одежды. Перед домом Лота начал собираться народ.
Сегодня геи требуют равных прав и добиваются однополых браков. В те времена они не были столь революционны, но в обиду себя не давали. Им показалось несправедливым, что два таких красавца остановились у какого-то немытого пастуха. Лот заперся с гостями в доме, а горожане кричали: "Дай нам этих мальчиков! Мы хотим познать их". Лот вышел к народу, плотно прикрыв за собой дверь, и сказал им: "Вот он я. Познавайте, сколько хотите. Али я вам не люб? А гостей моих не трогайте".
Толпа засвистела и затопала ногами. Лот? Чего его познавать! Он хоть и чужак, а в городе живет не первый день. Все, что могло быть познано, уже познано. События начали принимать скверный оборот. Один из ангелов втянул ошалевшого от жары и опасности Лота в дом. Второй ангел запер дверь и щелкнул пальцами - все любители острых ощущений тут же ослепли. Первый ангел строго взглянул на Лота: "В общем так. Быстро собирай свои манатки, хватай всех родственников и мотай из города. Скоро здесь будет жарко".
Лот пошел к зятьям и начал объяснять ситуацию. Зятья посмеялись над ним. Всем казалось, что дядя шутит. Лот начал собирать в дорогу тех, кто ему еще подчинялся - жену и двух малолетних дочерей. Провозились до утра. На заре один из ангелов решил ускорить события. Взял Лота, жену и девочек в охапку и вывел за городские ворота. "Идите и не оглядывайтесь. Лучше всего вам спрятаться на горе, а то рикошетом может задеть".
Лот решил, что лучше спрятаться в соседнем городке Сигор. За их спиной ангелы включили огнеметы и начали аутодафе. Жена Лота из любопытства оглянулась - превратилась в соляной столб. Содом и Гоморра перестали существовать. Авраам наблюдал за происходящим издали. После карательной акции и дядя, и племянник решили, что жить в этой проклятой местности не стоит.
Лот с дочерьми ушел из Сигора и решил-таки жить на горе. Его дочкам показалось, что теперь некому сделать их мамами. Вся земля пустовала.
Можно подумать! Женихов было - пруд пруди. Египтяне устраивали гонки жуков-скарабеев, халдеи завоевывали Кавказ, финикийцы играли на гуслях и грабили зазевавшихся моряков, а дочери Лота - поили папу вином. Когда папа напивался до нужной кондиции, одна из дочерей прыгала к нему в постель, а другая - ждала своей очереди. Вскоре каждая из них родила сына.
Авраам в это время пришел с женой в Герар - это в южной Палестине. На подходе к Герару он вспомнил добрые старые времена. "Скажешь им, что ты моя сестра". Сарра поперхнулась мацой. "Ты чего, дед, белены объелся?" Еще недавно любое упоминание о чем-то женском для Сарры вызывало смех у людей. Чтобы остаться при таком упоминании серьезным, нужно было быть ангелом. Авраам не смутился. Видимо он знал, какие странные люди живут в Гераре.
Авимелех, правитель Герара, не обманул его ожиданий. Купился на ту же удочку, что и фараон. А ведь столько лет прошло! Сосватали Сарру в жены. Ночью, как водится, бог пришел в его сны. "Сколько можно вам всем объяснять? Не сестра она ему, а жена. Как дети малые, прямо не знаю!" Утречком Авимелех позвал Авраама и начал его укорять. Авраам сказал, что и не думал врать, ведь Сарра и впрямь его сестра - по отцу.
Авимелех возразил, что сестринство по отцу - дело житейское, но о замужестве мог бы и предупредить. Авраам с умным видом кивал, он уже знал, что будет дальше. Дальше было так - Авимелех дал Аврааму тысячу сиклей серебра, много крупного и мелкого рогатого скота, вывел его на порог своего дворца и сказал: "Живи на моей земле, как на своей собственной. Все мое - твое. Но жену свою, то бишь сестру - забирай". Авраам помолился за Авимелеха, после чего Авимелех и все его жены, наложницы и рабыни выздоровели. Злопыхатели опять говорят о некоей болезни.
? и сделал Господь Сарре, как говорил. Сарра зачала и родила? Сына назвали Исааком. Сарра опасалась, что люди ее засмеют, когда узнают о том, что она, старуха, кормит ребенка грудью. Мальчик рос быстро, но невесело. Старший брат Измаил над ним издевался и отвешивал подзатыльники. Сарра сказала Аврааму, чтобы он выгнал египтянку. Авраам дал служанке воды, хлебушка - и вышиб за ворота. Агарь заблудилась в пустыне, вода кончилась. Она положила 13-летнего Измаила под один кустик помирать, а сама ушла под другой - на расстояние полета стрелы. Вмешался бог и указал ей источник воды.
Жизнь стала налаживаться. Измаил заделался отменным лучником. Агарь выписала ему невесту аж из Египта. Откуда же еще? Стали они жить в аравийских степях. К Аврааму тем временем пришел Авимелех и завел странные разговоры. Требовал гарантий, ибо от Авраама, как он понял, можно ждать любых сюрпризов. Пришлось Аврааму торжественно поклясться, что он больше никогда не обидит его. Авимелех успокоился и пошел домой.
Аврааму спокойная жизнь тоже могла только сниться. Бог потребовал, чтобы он принес сына Исаака в жертву - сжег его. Авраам пошел к указанной свыше сопке и стал рубить дрова. Сынок спросил: "А кого будем сжигать?" Отец ответил в том смысле, что был бы огонь, а жертва найдется. Наточил ножик и нехорошо посмотрел на мальчишку. Бог вмешался: " Все нормально, я тебя проверял. Вон жертва в кустах". Авраам оглянулся - в кустах блеял баран. Бог подтвердил свои обязательства по завету и пожелал ему творческих успехов.
...продолжение
В это время Аврааму сообщили, что в Харране, у его брата Нахора родилась красавица дочь - Ревека. Мы помним, что Харран находится в северной Месопотамии. Именно оттуда Авраам пошел покорять Палестину. Некоторые родственники не пошли с ним, остались на месте, и теперь у них рождались невесты для Исаака.
Сарра вскорости умерла от старости. Авраам выкупил у хананеев участок поля с пещерой за четыреста сиклей серебра. Похоронил в пещере Сарру и позвал своего раба - управляющего на серьезный разговор. Раб пришел, и Авраам поставил ему задачу: взять десять верблюдов и драгоценностей побольше, идти в Месопотамию и привести оттуда невесту для Исаака.
Чтобы раб не сбежал по дороге, Авраам заставил его подержать себя за "под стегно" и дать клятву верности. Злопыхатели говорят, что в древнееврейских текстах написано совсем не "стегно", а что-то другое. Говорят даже, что таков был обычай давать клятву у многих древних народов. Но это не принципиально. Раб поклялся, подержал хозяина за указанное место, сказал "ого!" и тронулся в путь.
Раб Авраама приехал в город брата своего хозяина и занял позицию у водопоя - с верблюдами и погонщиками. Невесту решил ловить как бы "наугад". Ревекка тут как тут. С кувшинчиком. Стала набирать воду, напевая песенку и делая вид, что не замечает десятка верблюдов, груженных серебром, и запыленных джигитов на верблюдах. Безымянный раб хрипло попросил у нее водички "попить". Ревекка парня угостила и предложила верблюдов его тоже напоить. За такую доброту ей подарили серьгу и два серебряных браслетика. Девушка побежала домой.
Дома ее выслушали, посмотрели на браслетики и засуетились. На улицу выбежал брат Ревекки, стал размахивать руками. "Гости в дом - радость в дом! Заходите, не брезгуйте, добрые люди. Я уже и место для верблюдов приготовил". Раба заволокли в дом и предложили отдохнуть. Раб сказал, что первым делом - девушки, а самолеты - потом. Рассказал им о своей миссии. Домочадцы не знали, что сказать. Решили спросить мнение невесты. Невеста поиграла браслетиками и сказала: "Хочу замуж за кузена Исаака".
Все обрадовались. Раб начал доставать подарки из мешков. Никто из месопотамских родственников не остался обиженным. Началась гулянка. Утром стали собираться в обратный путь. Родственники Ревекки вяло предложили погостить еще недельку. Раб твердо возразил. Родственники согласились. Дромадеры заработали ногами.
Вскоре показались вдали черные шатры. Навстречу путникам пылил всадник. Ревекка спрыгнула с верблюда и деловито спросила у раба: "Кто таков?" Раб сообщил, что это и есть ее кузен и жених Исаак. Ревекка закрыла лицо покрывалом. Свадьба состоялась.
Женитьба сына разбудила в Аврааме мужчину. Он тоже женился. Вторая жена без божественного вмешательства родила ему шестерых детей. После этого Авраам умер, "пресыщенный жизнью". Хоронили его в той же пещере, что и Сарру. Похоронами занимались Исаак и Измаил, который прискакал по такому случаю из своих степей. После похорон Измаил, у которого родилось двенадцать сыновей, откочевал в степи между Ассирией и Египтом. Исаак остался жить у родительских могил. Дальнейшая судьба его малолетних братьев от второго брака Авраама неизвестна.
Ревекка была бездетна. Исаак решил проблему просто - помолился, и она зачала. Родила двойню. Братья-близнецы затеяли потасовку еще в материнской утробе. Первым свет увидел лохматый Исав. Безволосый Иаков ухватил брата за пятку и родился вторым. Буйный нравом, Исав был отменным звероловом и отцовым любимчиком. Тихий и кроткий Иаков хорошо управлялся в огороде и был маменькиным сынком. Но в тихом омуте черти водятся. Однажды усталый Исав попросил домоседа Иакова чего-нибудь поесть. Иаков попросил взамен за еду продать ему первородство.
Исав был простой, как мамонт. Всякие гешефты его никогда не интересовали. Проще говоря, он был очень непрактичный человек. "Если я сегодня умру от голода, то зачем мне это первородство?" И продал свое первородство за миску чечевичной похлебки.
Задумаемся. Исав пришел с поля без добычи, а Иаков козырял умением варить суп из чечевицы. Их разговор произошел не просто так. Начался голод. Даже Авраам не знал такого голода, когда пошел искать еду в Египет. Пошел искать еду, но нашел нечто большее. Исаак тоже об этом подумал - о походе в Египет.
Бог сразу вмешался в мыслительный процесс. "Не вздумай ходить в Египет, а живи в земле, которую я заповедал твоему отцу. Наш с ним завет распространяется и на тебя". Исаак никогда не забывал уроков отца. Если в Египет нельзя, самое время вспомнить о добром старом филистимлянине, Авимелехе.
Авимелех был из тех людей, которые каждый раз наступают на грабли, когда проходят возле них. К нему в Герар прикочевали пастухи-евреи, чтобы переждать голод. Авимелех был не против. Рядом с Исааком Аврамычем крутилась красавица - арамейка. Всем любопытным Исаак объяснял, что Ревекка - его сестра. "Сестра - так сестра" - подумал Авимелех и успокоился.
Время шло, Исааку неплохо жилось в гостях у филистимлян. Однажды Авимелех случайно выглянул в окошко и увидел, как Исаак проделывает с Ревеккой манипуляции, которые брат с сестрой проделывать не должен. Он вызвал его к себе.
- Ты что творишь?
- Она моя жена.
- В самом деле? Где-то я уже это слышал. Один из моих людей уже сговорился с ней на эту ночь - сейчас чистит зубы. А мне потом расхлебывай? Опять выслушивать по ночам нагоняи "сверху"? Глашатай, объяви всему моему народу, чтобы никто под страхом смерти не имел дела с этими людьми.
В этот раз обошлось без подарков - бог не пришел к Авимелеху в сновидение. А в остальном дела у Исаака шли отлично. Он посеял ячмень на филистимлянской земле и получил десятикратный урожай. Его скот пасся и умножался на той же земле. Ни о какой арендной плате речь, конечно же, не могла идти. Авимелех попросил Исаака покинуть пределы его царства. Исаак откочевал на пастбища своего отца и принялся отрывать старые колодцы. Вскоре они дали воду. Голод, видимо, был вызван засухой. Авимелех прислал к нему послов с заверениями в дружбе - на всякий случай.
Их сыну Исаву стукнуло сорок, и он решил жениться. Взял себе сразу двух жен - хананеек. Невестки очень не понравились родителям. Тем не менее, Исаак, чувствуя приближение смерти (сразу скажем, что ждать ее пришлось очень долго), попросил Исава накормить его дичью. Во время ужина он собирался дать старшему сыну свое благословение. Пока Исав бегал по полям с луком, Ревекка взялась за дело. Позвала Иакова, они зарезали двух ягнят, приготовили жаркое. Безволосый Иаков обвязался шкурами убитых ягнят, чтобы походить на волосатого Исава. Взял кушанье и пошел к отцу в шатер, выдавая себя за старшего брата.
Подслеповатый Исаак отличался хорошим слухом, и голос сына вызвал в нем сомнения. Он потрогал Иакова и решил, что перед ним Исав. Поел мясца и благословил сыночка. Довольный Иаков ушел к довольной Ревекке. С поля прибежал запыхавшийся Исав и бросился готовить дичь любимому отцу. Наскоро причесался и вошел в черный шатер. Но папа уже был сыт! И благословения уже кончились. Исав заплакал впервые в жизни: "Неужели оно у тебя только одно, и для меня у тебя ничего нет?" Исаак благородно молчал. Исав поднялся с колен: "Я убью Иакова!"
Ревекка видела, как развиваются события. Было ясно, что благословение может не пригодится младшенькому Иакову - при такой реакции старшего брата. Ведь благословение имело силу юридического документа. Фактически она с сыном совершила подлог - уголовно наказуемое преступление. Сегодня ее духовные преемницы, очень религиозные женщины, подделывают завещания престарелых родителей. Итак, подлог совершен, теперь надо гарантировать сыну возможность им воспользоваться.
Она быстро отправила Иакова к себе на родину и велела ждать там ее знака. Пошла к мужу и стала сетовать на невесток, после чего они решили, что Иакову надо брать жену из рода самой Ревекки. Иаков приехал к брату матери и стал жить у дяди. Исав увидел, что его брат уехал в Месопотамию женихаться, и решил взять себе еще одну жену - дочь Измаила. Шансы уравниваются - братья по доброй старой традиции решают жениться на двоюродных сестрах. Разница в том, что Иаков ищет суженную у родственников по матери. У иудеев родство передается именно по материнской линии. У Иакова явное преимущество.
В Харране Иаков лег спать на голой земле. Во сне с неба спустилась стремянка, по которой сошел на землю ангел. Ангел напомнил Иакову о завете и подтвердил обязательства бога перед потомками Авраама. Утром Иаков пообещал в будущем воздвигнуть на этом месте храм - но только в том случае, если бог выполнит свои обещания. После этого он пошел на восток и пришел ? опять в Харран. Видимо, место было заколдованным.
Он завел беседу с местными пастухами и стал выпытывать про своего дядю. Они указали ему на красивую девушку и сказали, что это Рахиль - дочь его дяди. Иаков подбежал к кузине и со старта начал целоваться с ней и плакать в три ручья. Рахиль удивилась его неадекватным реакциям и сбежала домой. Рассказала все папе Лавану - брату Ревекки. Лаван выбежал на улицу и тоже стал целоваться с племянником. Они признали друг друга, и племянник гостил у дяди целый месяц. Через месяц дядя сказал Иакову, что сорокалетний племянник служит ему бесплатно - это нехорошо.
Видимо, Лаван относился к племяннику с опаской. Все-таки Иаков поступил с братом нечестно, а Исаак пообещал Исаву, что в будущем он убьет обманщика. Кроме личной реакции старика - оставалась реакция бога. Как он отнесется к происшедшему? Явление ангела Иакову ни о чем не говорит. Остальным пророкам бог являлся лично. К тому же, Иаков - лицо заинтересованное и мог просто выдумать историю с лестницей. Поэтому целый месяц племянник работал "на дядю" бесплатно.
Лаван ждал знамений. Знамений все не было, и старик решил прояснить ситуацию. Сны племянника - штука эфемерная, а какова реальность? Сын богатого Исаака, который и в голодные годы не бедствовал, приплелся к нему за тридевять земель пешком, в одиночку. Спал по придорожным канавам, никаких подарков не привез и готов работать на него бесплатно. Это о чем-то говорило. Лаван был мудрый человек, он принял мудрое и осторожное решение.
Вот у него две дочери: Рахиль и Лия. Может быть, он поработает на него за одну из них? Красавица Рахиль была младшей дочерью. Старшая Лия красавицей не была, да еще и косоглазием страдала. Иаков даже в бедственном своем положении выбрал красивую Рахиль и предложил работать за нее семь лет. Лаван согласился. Семь лет - срок немалый, все еще может измениться. Ничего не изменилось. Через семь лет решили играть свадьбу.
Гулянка была еще та. Иаков, пошатываясь, пошел спать в шатер для новобрачных, где его ждала Лия со служанкой Зелфой, а не Рахиль. Подлог обнаружился только утром. Постфактум, так сказать. Иаков пошел разбираться с тестем. Старый мудрый Лаван был невозмутим. "А чего ты хотел? У нас так не принято - старшую дочь вперед младшей выдавать. Отработай еще семь лет - тогда и поговорим". Сказано - сделано. В пятьдесят четыре года Иаков имел две жены, каждая из которой была ему кузиной и имела свою служанку.
Иаков очень любил Рахиль, поэтому бог сделал ее бесплодной. Лию Иаков очень не любил, поэтому бог дал ей зеленую улицу. Она родила Рувима. Иаков ее продолжал не любить, поэтому она родила еще и Симеона. Положение дел не изменилось. Лия тогда родила Левия. Ничего не помогало - Иаков не любил ее. Она родила Иуду. Как об стенку горох. Лия перестала рожать.
Любимая Рахиль спросила Иакова: "А как же я?" Иаков обиделся: "Я не виноват, что ты не беременеешь". Рахиль предложила ему старое испытанное средство. Иаков знал семейную историю и понял задачу - пошел спать к Валле, служанке Рахили. Валла родила сына. Его назвали Даном. Иаков вошел во вкус. Валла родила ему еще одного сына - Неффалима.
Лия, которая уже перестала рожать, поддержала добрую традицию и пригласила мужа к своей служанке Зелфе - переночевать. Иаков был добрый человек. Зелфа тоже родила сына. Его назвали Гадом. Зелфа сказала: "Еще!" Второго сына назвала Асиром. Первенец Лии, Рувим, подрос и стал бегать в поле за яблоками мандрагоры, которые в народе считались лекарством от бесплодия. Рахиль просила угостить ее яблочком. Лия поругалась с сестрой по этому поводу, и в сердцах зажгла красный фонарик над своим шатром. Иаков тут как тут. Лия зачала в пятый раз. Сына назвали Иссахар. Шестого сына она нарекла Завулоном. Потом Лия родила еще и дочь Дину.
Наконец-то и Рахиль смогла лично поучаствовать в этой гонке. Она родила первенца, которого назвала Иосифом. Пришло время поговорить зятю с тестем о делах приземленных. Иаков не хотел ничего слышать о награде за свою службу. Лаван настоял - ему не хотелось оставаться в долгу. Он требовал, чтобы зять и племянник взял себе долю из скота. Иаков предложил компромисс.
...продолжение
Сделка состояла вот в чем: Иаков продолжает пасти весь скот, но себе отбирает только тот молодняк, который родится с дефектами окраски - белыми или черными пятнами. Лаван подивился такому бескорыстию, но согласился. Иаков прибег к колдовству. В результате сложных магических действий весь здоровый молодняк рождался "в крапинку". Все, что рождалось в одном цвете, было слабеньким и малочисленным. Прибедняясь, зять ограбил тестя.
Вскоре Иаков услышал, как дети Лавана с горечью говорят о проходимце-зяте, а сам Лаван избегает смотреть в его сторону. Автор Книги с возмущением говорит о такой реакции. Странно. Иаков с самого детства вел себя подло. По отношению ко всем близким и дальним родственникам. И его любит бог!
Иаков вызвал жен в поле, провел с ними политическую информацию, рассказал им, какой он хороший и как плох их отец. Они дружно закивали головами. Решили уходить со всем скотом в Ханаан. Уходили тоже подленько - не попрощавшись. Пока Лаван стриг овец на пастбище, Рахиль украла у папочки домашние святыни. Иаков же "украл сердце" тестя. Проще говоря, сильно его обидел. Жители степи так не поступают. Домашние божки - дело непростое. По законам Хаммурапи тот, кто предъявил бы судье этих божков, мог претендовать на землю Лавана. Вот такая у него дочь - праведница. Ушли по - английски.
На третий день Лаван узнал о случившемся, и решил догнать всю эту компанию. Взял родовичей и пустился в путь. Через неделю он догнал их на полпути из Месопотамии в Палестину. Подъехал к зятю и повел грустную речь. "Зачем ты бежал от меня, как разбойник? Ты ведешь себя так, будто взял этих людей и этот скот силой оружия, как добычу. Думаешь, я не отпустил бы тебя? Мы бы такую гулянку на прощание закатили - с песнями и танцами! А ты даже не дал мне ни дочек поцеловать на прощание, ни внуков. Зачем ты забрал моих богов?"
Иаков потупился: "Я боялся". Предложил тестю обыскать все шатры. Укравшего идолов, буде такой обнаружится, обещал лично убить. Домашние святыни - дело нешуточное. Лаван обыскался. Рахиль спрятала божков под верблюжье седло, а сама села сверху. "Извини, папочка, я не могу встать перед тобой. У меня, знаешь ли, критические дни. А ты не стесняйся, поищи тут в шатре, а я посмотрю". Понятно, что богов Лаван не нашел.
Иаков сразу осмелел, начал покрикивать на тестя и рвать на себе тельняшку. "Что ты ко мне привязался? Я пахал на тебя, как проклятый, целых двадцать лет. Что я у тебя украл? Все, что ты видишь, мое. Я его заработал". Лаван его осадил. "Мои дочери - они мои. Твой скот я тебе дал. Я могу остановить тебя и забрать все обратно - никто мне не помешает". Иаков стал призывать своего бога в свидетели и защитники.
Лаван из осторожности подождал немножко - не вступится ли за Иакова его бог. Тишина. Тогда решили вопрос полюбовно. Поставили пограничный камень. Ни одна из сторон не пересекает эту границу. За Иаковом остается все, что он взял с собой. Но он больше не может себе брать других жен. Бог свидетель. Поели. Попили. Лаван поцеловал дочерей и внуков. Разъехались. Арамеи - в Месопотамию. Евреи - в Палестину.
Уехать от Лавана - полбеды. Приехать к обманутому брату Исаву - вот беда. Иаков боялся. Этот человек всю жизнь обманывал и всю жизнь боялся. Стоило ли оно того? Иаков послал гонцов к Исаву с вестью: "Раб твой идет к тебе". С трепетом в сердце ждал ответа. Гонцы вернулись. "Исав взял четыреста воинов, идет навстречу". Страх ушел бесследно. На его место пришел ужас, паника. Иаков поспешно разделил стадо на две половины. При любых раскладах оставался шанс сберечь хоть что-то. Жадность - страшная сила.
Одну половину скота он разделил на маленькие порции и стал по очереди отправлять их навстречу Исаву. "В знак любви от младшего брата". Простоватый Исав не мог ничего понять. Иаков отправил в одну сторону дареные стада, в другую сторону - свои стада и родственников. Остался один.
Ночью ему случилось подраться с таинственным незнакомцем. Трусоватый Иаков умудрился надавать незнакомцу оплеух, невзирая на вывихнутое в потасовке бедро. Под утро оказалось, что он боролся с ангелом. Да, ангелы пошли уже не те. За это ангел дал ему новое имя Израиль - богоборец. Интересно, что Иаков, который действительно был трусом, боялся всех - кроме бога. После свидания на небесном трапе с ангелом Иаков ставит богу условия, пугает отказом от веры. А с людьми - поди ж ты!
А что Исав? Это был настоящий мужик. "Белая ворона" среди ветхозаветных персонажей. При встрече Иаков выстроил клином всех своих домочадцев, стал во главе своего семейства и начал униженно отвешивать поклоны. Исав это дело прервал, горячо обнял брата, которого не видел двадцать лет и отказался от подарков. "Пусть твое будет с тобой, а мне и моего хватает". Иаков после долгих препирательств таки впихнул Исаву часть своего скота. Старший брат предложил ехать вместе к родителям. Иаков стал отнекиваться, ссылаться на медленные свои стада. Исав предложил тогда ему своих людей в сопровождение. Иаков и от этого отказался. Ты езжай, дескать, а я следом - потихоньку. На том и порешили.
Иаков-Израиль "потихоньку" поехал совсем не за Исавом и не к старому больному отцу. Обосновался у городка Сихем и стал там жить. Тут и произошла одна из самых примечательных ветхозаветных историй. Его дочь Дина пошла поиграть со сверстницами в город. Дине никак не могло быть больше четырех лет. Там, в песочнице, ее заметил сын правителя города, воспылал к ней страстью, затащил к себе в хоромы и лишил невинности.
Но юный педофил не стал скрывать своего проступка. Наоборот, он попросил своего отца заслать сватов к Иакову. Иаков был дома один и не стал ничего решать до прихода сыновей с поля. Даже поруганная честь дочери не выгнала его из любимой палатки. Проще сказать, что он опять испугался. Вскоре с поля пришли сыновья. С ними и пошел разговор о женитьбе. Симеон и Левий сказали, что нельзя выдавать дочь Иакова за необрезанного. Поставили условие - все население города должно пройти процедуру обрезания, а после этого можно и о свадьбе поговорить. Юным дипломатам было соответственно десять и одиннадцать лет от роду. Примечательно, что самый старший сын Лии, Рувим, не участвовал в этой истории. Позже мы поймем, почему.
Итак, все мужское население города прошло обрезание. Это очень болезненная процедура. В течение трех дней после такого ритуала мужчина - не боец. А братьям больше и не нужно. Каждый взял по мечу. Юные мстители вошли в город. Каждая особь мужского пола была умерщвлена. Все особи женского пола были взяты в рабство. Весь скот был угнан. Все личное имущество было отнято. Все дома были разграблены. Весь урожай с поля был конфискован.
Понятное дело, что двум братьям такие подвиги не под силу. Видимо, операция проходила под лозунгом "танцуют все". После такой резни Иаков начал трусливо ныть: "Меня теперь проклянут!" Братья на него прикрикнули, и он успокоился. Но пункт дислокации решили сменить - от греха. Впервые Иаков проявил какое-то почтение к богу. Собрал со всех домочадцев предметы языческих культов и закопал под деревом. Бог сразу же подтвердил свой завет с ним и вторично назвал его Израилем.
Израильтяне двинулись в путь - подальше от страшного места. В дороге Рахиль родила Вениамина и умерла. Пока занимались родами и похоронами, выяснилась одна интересная деталь. Оказалось, что самый старший сын Лии, Рувим, ходит по ночам в спальню отцовой наложницы, Валлы. Роман был бурным. Даже история с младшенькой сестрой не смогла охладить страсти юного Ромео. В смысле - Рувима. Реакция отца очень примечательна. "Он был огорчен".
И наконец-то Иаков вспомнил о старом, больном отце, у которого он четверть века назад обманом выпросил благословение. И поехал сын к папе. Папа умер сразу после приезда сына. Наверное, от радости. А, может быть, он умер и до приезда Иакова. Хоронили Исаака оба брата. После чего решили разъехаться. Наверное, так было лучше для всех. Исав собрался и откочевал на гору Сеир. Стал родоначальником идумеев. Израиль остался в отцовских владениях.
Далее речь пойдет об Иосифе. Историю Иосифа некоторые считают до-библейской. Как аргумент они используют то, что она встречается в Коране, причем изложена там несколько иначе. Это ничего не значит, ибо Коран постоянно ссылается на Тору, как на свой первоисточник. Сама история действительно немного выпадает из ряда других ветхозаветных историй. Но только немного.
Иосиф был любимым сыном Иакова и Рахили. Он этим пользовался вовсю. Отец сына баловал, одевал разноцветно, не перегружал работой. Иосиф постоянно видел сны и своеобразно их толковал. Из его снов следовало, что все его одиннадцать братьев должны ему поклоняться и прислуживать в будущем. В свои слуги он также записывал и отца. Естественно, братьям это не могло нравиться.
Однажды старшие сыновья пасли скот на дальнем пастбище в Сихеме, а семнадцатилетний Иосиф лепил дома коников из кизяка. Напомним, что братья пасли скот на месте города, полностью ими уничтоженного накануне. (Еще одно доказательство фантастичности сихемской резни. Но зачем надо было выдумывать такое? ) Иакову вдруг вздумалось отправить любимого сына на пастбища - посмотреть "как они там", а потом вернуться домой с докладом. Очень странный поступок. Иаков сам спровоцировал конфликт. Эта поездка не могла кончиться ничем хорошим.
Увидев брата, юные пастухи разозлились. "Едет наш ясновидец, ни дна ему ни покрышки!" Решили убить родича-сновидца. Решение созрело мгновенно. С момента появления Иосифа на горизонте и до его приезда в стойбище его судьба была решена. Старшие братья, Иуда и Рувим, выступили против убийства. Сошлись на том, что с Иосифа сорвали его разноцветные одежды и бросили его в колодец. Обрывки его пестрых одеяний окропили кровью ягненка и отправили отцу для опознания.
Этого им показалось мало. 17-летний Иосиф был продан проезжающим купцам. Так он оказался в Египте, где его купил некто Потифар, начальник телохранителей фараона.
...продолжение
Далее следует небольшое отступление. Иуда Иаковлевич решил начать самостоятельную жизнь и стал жить отдельно от братьев. Там он женился на хананейке по имени Шуа. Она родила ему трех сыновей. Сыновья росли. Пришла пора жениться старшему, Иру. Иуда нашел ему жену по имени Фамарь. Ир чем-то не угодил богу, и бог его убил. Иуда велел среднему сыну, Онану, жить с вдовой как с женой. По древнему обычаю, дети, которые родились бы при этом, считались бы наследниками умершего Ира.
Онан не хотел иметь детей с вдовой старшего брата. То, что он делал, позже назвали онанизмом. Богу такие хитрости тоже не понравились. Онан умер. Иуда велел Фамари пожить пока в доме своих родителей, пока Шелла, младший сын, не достигнет возраста, достаточного для женитьбы. Фамарь ушла жить к своим родителям.
Прошло время. Иуда похоронил свою жену. Однажды он собрался по делам в город, где жила Фамарь. Дважды вдова была предупреждена о приезде свекра. Она сняла траурные одежды, закрыла лицо покрывалом и села у городских ворот. Очень вовремя, ибо на горизонте показался Иуда.
Иуда принял женщину, сидящую у ворот, за проститутку. Странно. Закрытое лицо было признаком замужней, порядочной женщины. Иуда решил купить ее любовь. Начали торговаться. Приезжий предложил заплатить за сеанс козленком из своего стада. Фамарь потребовала гарантий. Он дал ей залог - свою печать, трость и перевязь. Ударили по рукам. Сделка, как говорится, состоялась. Фамарь забеременела. Странно, что Иуда даже в постели не узнал невестки.
Иуда послал козленка, как договаривались. Фамарь к тому времени вернулась домой и облачилась в свои вдовьи одежды. Посланец не нашел ее на месте. Стал спрашивать у людей, куда подевалась проститутка, которая еще недавно сидела на этом самом месте. Местные зеваки пожимали плечами: не видели, мол, никакой проститутки в округе. Иуда решил, что так тому и быть.
Через три месяца его уведомили о том, что невестка впала в блуд и вынашивает байстрюка. Иуда велел привести эту блудницу для сожжения. Очень смелое требование, ведь он был чужаком и не мог творить самосуд на чужой территории, игнорируя местные органы самоуправления. Фамарь послала ему трость, печать и перевязь с такими словами: "Я беременна от владельца этих вещей". Иуда устыдился. На этом все препирательства прекратились. Фамарь родила двойню. Чьими детьми они считались, непонятно.
Пора вернуться к Иосифу в Египет. Он оказался очень расторопным юношей, и вскоре Потифар сделал его управителем своего дома. Все домашнее хозяйство легло на плечи раба-израильтянина. Потифар целиком посвятил себя государственной службе.
Кроме деловых качеств, Иосиф отличался приятной внешностью. Жена Потифара положила на него глаз и начала делать авансы. Иосиф никак не реагировал на знаки внимания. Дошло до того, что она волоком потащила паренька к себе в постель. Иосиф еле вырвался из горячих объятий и бежал, оставив в ее руках одежду.
Он не знал, что с замужними женщинами нельзя так поступать, ибо они превращаются в фурий. Фурия пожаловалась мужу на наглого раба, обвинила его в попытке изнасилования и даже предъявила улики - порванную одежду насильника. Иосифа бросили в тюрьму для важных государственных преступников, что само по себе интересно.
В тюрьме юноша не пал духом, проявил свои организаторские способности, и вскоре стал начальником тюремной административно-хозяйственной части. Вскоре в ту же тюрьму угодили два царских чиновника - главный виночерпий и главный хлебодар. Иосифа приставили к ним слугой. Высокопоставленным чиновникам снились очень странные сны. Иосиф, который с детства разбирался во снах, истолковал каждому из них значение этих видений. Одному из них светила амнистия, а другому - смертная казнь.
Виночерпию снились хорошие сны. Иосиф попросил его замолвить словечко за себя перед фараоном. Сны чиновников сбылись - хлебодара казнили, а виночерпий оказался в фаворе. Он был счастлив опять наполнять фараоновы чаши портвейном, и совершенно забыл о толкователе снов. Иосиф остался в тюрьме. Прошло два года.
Через два года странные сны начали сниться и фараону. Он созвал всех чернокнижников Египта, но никто не смог эти сны истолковать. Главный виночерпий вспомнил наконец-то о еврейском юноше и посоветовал фараону призвать его. Иосифа привели из темницы. Выслушав фараона, Иосиф предрек семь голодных лет после семи урожайных. Чтобы избежать голода, он посоветовал назначить толкового управителя над земледельцами. В течение семи урожайных лет ему надлежало изымать пятую часть урожая и складировать ее в государственных зернохранилищах. В семь голодных лет этот резерв должен был спасти страну от голода.
Семь неурожайных лет в Египте, где ежегодно разливается Нил, покрывая почву слоем плодородного ила - неслыханное дело. Но с точки зрения морали Иосиф ведет себя безукоризненно. Пока. Фараону так понравились речи прорицателя, что он назначил его управляющим экономикой страны. Инициатива, как говорится, наказуема исполнением. В тридцать лет от роду Иосиф стал премьер-министром земли египетской.
Дела Иосифа пошли очень хорошо. Семь лет подряд он изымал пятую часть урожая и складировал ее в царских амбарах. Устроил он и свою личную жизнь. Женился на Асинефе, дочери того самого Потифара, который в свое время засадил его в тюрьму.
Потифар к тому времени отошел от телохранительства и стал главным жрецом илиопольского храма. Надо отметить один пикантный момент. В некоторых изданиях Ветхого Завета Потифар, покупая Иосифа, был евнухом!
Как и было предсказано, через семь лет начался голод. Народ начал спрашивать фараона, что им делать. Фараон всех отправлял к Иосифу. Иосиф же начал продавать хлеб населению. Он продавал им то, что было конфисковано - изъято бесплатно. Иностранцам тоже продавали зерно. Но ведь иностранцы покупали чужое, а египтяне - свое. Изъятие зерна проводилось сверх обычных повинностей.
В Палестине тоже наступили голодные времена. Иаков узнал, что египтяне продают зерно, и послал десятерых сыновей "за хлебушком". Самого младшего, Вениамина, не послал - как бы с ним беды не приключилось. Все думают, что Вениамин так и остался маленьким ребенком. Это не так. Иосифу на восьмой год своего правления исполнилось тридцать восемь. Вениамин моложе его на пять лет, и к этому моменту вошел в возраст Христа. Вот такая арифметика. Почему среди братьев оказался Иуда, который к тому времени давно жил отдельно, непонятно.
Иосиф сразу узнал своих братьев, а они его не узнали. Еще бы. Иосиф начал их стращать, обвинять в шпионаже. Братья стали оправдываться, рассказывать о своих бедствиях и о младшеньком брате. Премьер-министр сказал, что без младшего брата торга не будет. Приказал взять их под стражу, а одного из братьев послать за Вениамином. Потом подумал немного и принял другое решение. В заложниках остается только один Иаковлевич, а остальные везут хлеб в Ханаан и возвращаются с Вениамином.
Ослов нагрузили мешками с зерном. Иосиф приказал спрятать в эти мешки и серебро, которым братья расплачивались. Симеон остался в заложниках, а братья повезли домой дармовой хлеб. На обратном пути они обнаружили подброшенное серебро. Обескураженные, они все рассказали отцу. Иаков отказался отправлять "отрока" Вениамина в Египет. Стали проедать купленное зерно.
На долго ли хватило египетского зерна, неизвестно. Но кончилось и оно. Иаков решил послать сыновей в Египет. Опять. О поездке Вениамина с ними старик и слушать не хотел. Иуда предложил отдать Иакову двух своих сыновей в заложники. Если с Вениамином случится хоть что-нибудь, дедушка всегда сможет убить внуков. Очень интересно.
Иаков дал себя уговорить. Приказал сыновьям взять с собой то серебро, которое им вернули в прошлый раз, сверх того взять денег на новую покупку и всяческих подарков для добрых египтян. Поехали. В Египте их сразу же разместили в доме Иосифа. Братья перепугались, что их обвинят в краже серебра, и начали оправдываться перед домоуправляющим. Тот их успокоил и велел отдыхать. Вскоре к ним привели Симеона.
Иосиф велел закатить пир для гостей. На младшенького Вениамина он не мог спокойно смотреть, и все время выходил в свою комнату поплакать. После пира Иосиф приказал загрузить мешки евреев зерном, загрузить туда же их серебро, но сверх того - в мешок любимого Вениамина спрятать свою драгоценную чашу. Теперь понятно, почему Иосифа так пробивала слеза накануне.
Утром евреи поехали с хлебом домой. Иосиф послал за ними стражников. Посреди дороги братьям учинили обыск. Чаша нашлась, Вениамина обвинили в воровстве. Братьев с позором вернули в столицу.
Братья были в отчаянии и готовились к худшему. Только Иуда не терял головы. Он подошел к Иосифу, рассказал ему всю подноготную и предложил компромисс. Судить его, Иуду, за воровство, а братьев с Вениамином отпустить к старому отцу. Иосиф наконец-то не выдержал - открылся братьям. Все были очень рады. Хэппи энд.
Даже фараон обрадовался тому, что Иосиф нашел своих братьев. Он посоветовал им поехать в Палестину и привезти в Египет всех своих домочадцев и все свое добро. Их даже обеспечили транспортом.
Братья приехали к старому отцу, рассказали о своих приключениях и о приглашении фараона. Иаков не поверил. Ему явился бог и посоветовал идти со всем своим родом в Египет. Иаков погрузил всех на египетские колесницы и поехал к сыну. Далее идет перечисление всех, кто поехал в Египет. Всего шестьдесят шесть человек. Названы все дети Иуды. Но потом автор спохватывается и делает поправку: два сына умерли в Ханаане. Более того, маленький Вениамин, которого все так любили, тоже поехал в Египет с детьми. Радости египтян не было границ.
...продолжение
Фараон выделил евреям самую лучшую землю для поселения. В Египте продолжался голод. Родичи Иосифа получали продукты бесплатно. У самих египтян кончилось серебро, за которое они покупали у Иосифа хлеб. Они пришли с просьбами и жалобами на голод и нищету. Иосиф рассудил философски. "Покупайте хлеб за скот, если серебро кончилось". Он, оказывается, был редкий добряк, этот Иосиф.
Голод продолжался. Люди не знали, чем платить за зерно. Иосиф уже контролировал весь серебряный запас страны и владел всем скотом. Он предложил голодающим покупать хлеб за свою землю. Вскоре вся земля принадлежала государству, а вернее - Иосифу. Только жрецы и храмы остались при своей земле - премьер их не трогал. Теперь вся земля, кроме храмовой, принадлежала ему. Все египтяне, кроме жрецов, стали рабами. Иосиф милостиво разрешил им пятую часть урожая сдавать государству, а остальное - оставлять себе.
Иаков-Израиль собрался помирать и позвал к одру Иосифа. По старому обычаю приказал ему взять себя за "под стегно" и дать клятву: похоронить его в Ханаане, рядом с женой. Иосиф обещал выполнить клятву и вернулся к государственным делам. Вскоре его нашли посыльные и сообщили, что отец его болен и собирает всех детей своих на прощальную беседу. Иосиф удивился, но поехал, прихватив сыновей.
Иаков тоже удивился - что это за люди рядом с его сыном, Иосифом? Оказалось, что это внуки. Надо же. Иаков решил их благословить. Иосиф подвел сыновей к старику. Во время благословения патриарх страшно путался и норовил благословить младшенького внука первым. Иосиф пытался указать ему на неточности, но Израиль настаивал на своем. Странный эпизод. Если не помнить о том, что сам Иаков, младший из братьев, обманом получил свое благословение. А ведь столько лет прошло!
После этого у одра собрались все сыновья Израиля - родоначальники колен. Старшему Рувиму патриарх не передал командирского жезла - за сожительство с отцовой наложницей. Симеону и Левию тоже не повезло - за резню в Сихеме. Иосифу патриаршества тоже не досталось почему-то. А досталось оно Иуде - мужу вдовы двух своих сыновей. Израиль умер. В Египте поднялся страшный гвалт. У фараона от слез запухли глаза, а от рыданий началась страшная икота. Патриарха набальзамировали, как какого-то Аменхотепа, и повезли хоронить в Палестину. Место, где он похоронен, названо местом "плача египетского", ибо горе египтян было безгранично. Почему-то.
Когда все немного успокоились, засобирались обратно в Египет. Зачем оставаться в Палестине, если египетское правительство возглавляет еврей? Вопрос, конечно, риторический. От добра, как говорится, добра не ищут.
Иосиф тоже умер. Все умирают. Его тоже забальзамировали. Но похоронили в Египте. Звучит не исторически, но это и было правление гиксосов.
На этом заканчивается книга "Бытие". Поступки ее персонажей абсолютно безнравственны и аморальны. Если они выдуманы, то непонятно - зачем? Если такое поведение было нормой ближневосточной жизни, то возникает другой вопрос - почему заповеди Моисея не кажутся нам дикими?
ИСХОД
Иосиф умер, и весь род его усох. Зато сыны Израиля расплодились и зажили припеваючи в земле египетской. Их благоденствие окончилось с приходом к власти нового фараона, который "не знал Иосифа". Нового фараона обвиняют в том, что он воспротивился еврейскому господству в Египте. А ведь реакция его нормальна.
Их начали угнетать - привлекать к строительству городов. Потом начались ужасы. Фараон приказал умерщвлять всех новорожденных еврейских мальчиков. Сначала он велел повитухам, которых у еврейского народа в Египте было целых две, убивать новорожденных мальчиков. Повитухи учинили саботаж и объясняли свое бездействие тем, что еврейские женщины обладают отменным здоровьем и в помощи повитух не нуждаются.
После этого фараон повелел самим роженицам еврейской национальности топить новорожденных мальчиков в реке. Одна женщина из племени левит родила мальчика. Она не стала топить его, потому что он был "очень красив". Так Моисей остался жить. Был бы он неприятной наружности, законопослушная мама бросила его в реку. Интересный момент. Ее поступок автор описывает, как подвиг и исключение из правил. А общая картина выглядела так. Фараон-изувер приказывает всем еврейкам топить своих сыновей при рождении, а покорные еврейки его приказ выполняют. Крокодилы празднуют и славят фараона в веках.
Этот миф интересен во многих отношениях. Бросается в глаза его явная искусственность. События происходят на пятом веке пребывания евреев в Египте. За это время их численность (по Библии) выросла с шестидесяти шести человек до шестисот тысяч. На всех хватало двух повивальных бабок. Видимо, со здоровьем у рожениц дела действительно обстояли неплохо, что противоречит информации об их угнетенном и бесправном положении в стране.
Далее. Молодая мамаша все-таки бросила своего сына в реку - через три месяца. Перед этим она положила его в корзину. Он не успел далеко уплыть - был обнаружен молодой дочерью фараона, которая очень кстати пришла помыться в проточной нильской воде. Царская дочь сразу же опознала в нем юного еврея. Тем не менее, мальчик был взят в фараонов дом. Ему сразу же наняли кормилицу, еврейскую женщину, которая оказалась его родной мамашей. Очень кстати. Родная мать имела возможность кормить родного сына грудью, и ей за это платили деньги! И обращались с ним, как с царским сыном, а не еврейским найденышем.
Зигмунд Фрейд назвал эту историю "мифом наоборот". Он повторяет многие древние эпосы на такую же тему, но в зеркальном отображении. Обычно в реку попадает ребенок королевской крови. Он плывет себе в корзинке, или в бочке, до самого синего моря, где его спасает и берет на воспитание простолюдин. Как правило, это рыбак. Главным злодеем, пристроившим героя в корзинку, обычно оказывается его брат-злопыхатель.
Тут все происходило наоборот. Мальчик был из низов, а воспитывали его при дворе. Брата у него не было, но потом он волшебным образом появился. Дочь фараона воспитывает его, как сына, и даже называет Моисеем. Во всяком случае, это объясняет египетские корни имени Мозес. Воспитание было элитарным - впервые Моисей увидел живых евреев в юношеские годы. Как он узнал, что это его соплеменники? А никто и не скрывал от него его же происхождения. Гнет был мифом. Как он мог встретить своих "израильских братьев", если их топили при рождении?
Весь этот миф "зеркален". Все в нем происходит наоборот. Сама история пребывания в Египте подана зеркально. Гиксосы вторглись в Египет и захватили власть силой. Из Египта их просто изгнали. В мифе - евреи пришли в Египет по приглашению. И уходили с усилием - их не хотели отпускать.
...продолжение
Итак, молодой Моисей стал свидетелем избиения египетским чиновником своего соплеменника мужского пола, что само по себе фантастично. Ведь из евреев в Египте остались только женщины. Он, который рос среди египтян, вступился за собрата, да так рьяно, что зашиб египтянина насмерть. А ведь чиновник был при исполнении. И он не убивал еврея, а всего лишь избивал его.
От испуга Моисей потерял голову и зарыл труп под ближайшим барханом. На следующий день он стал свидетелем ссоры двух израильских парней. Наш патриот начал их совестить: негоже простым евреям ссориться, когда египетское иго давит их к земле. Парни, которые наверняка тоже выросли в корзинках, плавая по Нилу, указали ему на собственные огрехи. "Если ты убил египтянина, то думаешь, что можешь нас поучать?" В этом что-то было, и Моисей решил эмигрировать. Фараон объявил его в розыск.
Юный революционер остановился в Синае, где нанялся к одному местному священнику пасти коз. У священника было семь дочерей, и Моисей женился на одной из них. Примечательно, что поначалу дочери священника приняли его за египтянина. Женатый Моисей выращивал двух сыновей, выпасал коз и не помышлял ни о чем другом. Ему такая жизнь нравилась - до тех пор, пока перед ним не загорелся куст.
В пылающем кусте проявился бог. Все дело в том, что он почти на полтысячелетия забыл о любимом своем народе, о завете. Видимо, было не до того. Но когда бедных "избранных" заставили строить дома в чужой стране и зарабатывать своими руками на хлеб насущный, они возопили. Да так громко, что бог услышал и вспомнил о договоре с Авраамом.
Вспоминается старый анекдот о еврее, который начал искать на врученной ему лопате моторчик. На вопрос, где он видел лопату с моторчиком, герой анекдота сакраментально ответил: а где вы видели еврея с лопатой? Понятное дело, что с кайлом этих парней в Египте тоже никто не видел. Хотя бы потому, что их всех утопили при рождении.
Фараон, воспитавший Моисея, умер. Его преемник тоже был из коптов - вопль нарастал. Пришлось богу поджигать куст и заниматься вербовкой беглого пастуха. Он рассказал Моисею о своих грандиозных планах и поставил перед ним задачу - вывести евреев из Египта, после чего заняться завоеванием Ханаана. Закончил бог свой первый разговор с Моисеем очень мудрым советом. Мудрость этого совета может превзойти лишь его нравственность. Вот этот совет.
"Не уходите из Египта с пустыми руками. Пусть каждая еврейка одолжит у соседки-египтянки, или у египтянки-квартирантки побольше драгоценностей и хорошей одежды - на один вечер. И уйдите с этим добром из Египта". Знай наших! Оказывается, воровать не только допустимо, но и желательно. Оказывается, еврейские женщины живут по соседству с египетскими, и могут свободно брать у них в долг золото - бриллианты. Оказывается, много египтянок живет в еврейских домах, как квартиранты или слуги. О каком египетском рабстве идет речь?
Нужны ли заповеди и скрижали такому народу? Безусловно. Более того, бог Моисея сам нуждается в воспитании и нравственных канонах. Во всем Пятикнижии, созданном израильтянином Моисеем, есть только маленький фрагмент, в котором с нами говорит египтянин Мозес. Но до него еще не дошел черед.
Продолжим. Моисей, как водится, начал отпираться. Дескать, не могу, сил у меня таких нет, и оратор из меня никакой. Моральная сторона дела его абсолютно не пугала - только технические трудности. Бог на него накричал и посоветовал сделать своим рупором брата Аарона. Вот и братец объявился. Оказалось, что в Египте мужчин еврейской национальности - пруд пруди. Они, наверное, не тонули в реке, а становились египетскими маугли, и их воспитывали нильские крокодилы. Или же все прошли операцию по изменению пола.
Моисей выдвинул второй резон. "Мне никто не поверит". Бог продемонстрировал ему несколько нехитрых фокусов с жезлом, который превращался в змею и наоборот. Считалось, что такой иллюзион должен убедить евреев в избранности Моисея.
Пришлось Моисею идти в Египет. Посадил на ослов жену и детей, и тронулся. В путь. На первом же привале, в ночное время, бог забыл, кто такой Моисей и собрался его прикончить. Сафора, жена пророка, сделала одному из сыновей своих обрезание и бросила то, что было обрезано, богу. Как подачку. Бог успокоился.
Навстречу Моисею вышел брат Аарон. Братья горячо обнялись и поцеловались, хоть и виделись впервые в жизни. После поцелуев сразу пошли к фараону - брать его за рога.
К этому времени угнетение евреев злобными египтянами достигло своего апогея. Их заставили самостоятельно собирать солому, из которой они потом делали кирпичи. До этого вольные египтяне собирали солому и приносили евреям-рабам. Те смешивали солому с глиной и выставляли ее сушиться на солнце. Вот такая каторга. Когда евреям объявили, что солому им теперь придется собирать самим, пирамиды содрогнулись от такой жестокости и с них осыпалась облицовка. Евреи слали к фараону делегацию за делегацией с требованием отменить такое зверство. Но египетский царь был неумолим.
Фараон только вытолкал взашей из дворца очередных ходоков, как перед ним предстали два брата. Братья потребовали выпустить всех евреев из Египта. Но речь не шла об уходе "насовсем". Просились лишь на три дня в пустыню - принести жертвы своему богу. Фараон послал их куда подальше - кирпичи из глины лепить. Теперь положение каменщиков - краснокирпичников стало совершенно непереносимым. Они должны были не только самостоятельно собирать солому для кирпичей, но еще и не имели права изготовлять их меньше нормы!
Моисей опять начал хныкать. Бог на него цыкнул и занялся подсчетом сынов израилевых в Египте. Оказалось, что их много, даже очень. Налицо полнейший саботаж египетских законов. Ни одна женщина, получается, не утопила своего сына при рождении. Лишь одна законопослушная мамаша бросила сына в реку. И вот вам результат - малолетний убийца египетского полицейского, который умеет превращать палку в змею, стоит перед фараоном и угрожает ему.
После божественной переписи еврейского населения в Египте у Моисея произошел очень интересный разговор с творцом. Бог сказал, что Моисей с братом будут уговаривать фараона, а он (бог), заставит фараона отказать братьям. Зачем - непонятно.
Еще один интересный момент: Моисею к этому времени стукнуло восемьдесят лет, а его брату - восемьдесят три. Получается, что когда юная фараонша обнаружила корзинку с Моисеем, его брат уже бегал в девичьем платьице и играл в дочки-матери.
Аарон с Моисеем пошли к фараону с очередной агитационной речью. Фараон им опять отказал. После аудиенции бог удивленно восклицает, что фараон ожесточился сердцем и не хочет выпускать евреев из Египта. С чего бы это? С памятью у него точно нелады. После этого начались многодневные состязания Моисея с египетскими магами. Дескать, чья магия сильнее, у того и бог круче. Обе стороны увлеклись волшебством без меры. Казни египетские привели к тому, что в Египте Моисей устроил первую Варфоломеевскую ночь. На всех дверях еврейских домов были кровью нарисованы опознавательные знаки.
В полночь по египетским населенным пунктам прошел бог, который теперь страдал не только потерей памяти, но и близорукостью. В каждом не замазанном кровью доме в ту ночь был убит первенец. Геноцид. Именно так еврейский народ впервые отпраздновал Пасху. Пасха - песах - исход - бегство. Одно и то же слово.
Прямо в ту же ночь фараон позвал братьев и сказал им: идите, служите своему богу, делайте что хотите. Напомним, речь шла о трех днях отлучки для отправления религиозных надобностей. Евреи тут же собрались, одолжили у соседей египтян золота - бриллиантов, и тронулись. В путь. "Обобрали египтян" - сказано в библии. Это же подвиг! И было их очень много. Только мужчин, способных носить оружие, было шестьсот тысяч. А женщины и дети? Всего ушло не меньше двух миллионов человек. И весь скот. Это было нечто.
Далее идут инструкции о том, как надо праздновать пасху. Евреи просились отлучиться на три дня, ушли насовсем, да еще и обобрали египтян. Но в инструкциях говорится, что праздник символизирует исход, когда евреев изгнали из Египта. Ложь утраивается.
Египтяне захотели догнать вороватых беглецов. Их реакция понятна, ведь каждый дорожил фамильными драгоценностями. Моисей заманил преследователей в ловушку и утопил в Мертвом море. По этому поводу он сочинил торжественную песенку, которую подхватил весь избранный народ. Больше всех веселилась пророчица Мириам, которая бегала по стойбищу с бубном и пела. Мириам не просто пророчица, она сестра Аарона. Но не Моисея. Нестыковки начинают нагромождаться в тексте Торы. Так всегда бывает перед местом "врезки", компиляции.
Время от времени народ переставал веселиться и начинал роптать: "Дайте нам воды, дайте нам мяса (как будто они не угнали с собой весь скот), в Египте было хорошо!" и так далее. Моисей ублажал их, как маленьких детей: привел двухмиллионную толпу в оазис из семидесяти пальм и двенадцати источников, ударил своим шестом по камням, вызывая воду, наколдовал перепелов с неба, и наконец - манну небесную. Манипулируя с манной, Моисей использовал ковчег завета, который еще не был сделан.
Время от времени вождь жаловался богу на то, как его народ туп и строптив. Бог давал ему советы по наведению уставного порядка. Положение осложнилось нападением амаликитян. Название этого народа ни о чем не говорит, потому что он появляется в разных регионах Ближнего Востока и каждый раз - по разному.
Продолжение
Лучше сказать просто: враги напали на евреев. Иисус Навин возглавил ополчение, а Моисей с Аароном и еще одним священником заняли позицию на холмике. Моисей опять прибег к колдовству. Пока он держал руки в положении "хэнде хох", евреи побеждали. Как только руки опускались, враги начинали теснить израильтян. Моисей был старенький, а битва длинной. Его усадили на стульчик, а руки держали в нужном положении Аарон и Ор. Враг был разбит.
Тесть Моисея прознал об успехах зятя и решил его проведать в степи. Еще две несуразности. Иофор едет в гости к зятю, точно зная его местоположение. Ни о каком сорокалетнем блуждании в пустыне не может быть и речи. Все окружающие знали точное место дислокации эмигрантов и легко могли их найти в любой момент времени. Сами эмигранты тоже всегда точно знали - где они находятся. Второй момент: Иофор едет к Моисею и берет с собой дочь и внуков. Как это могло быть, если Моисей увез их в Египет на ослах? Все эти несоответствия, вместе с ранее найденными, указывают место наложения маленькой истории большого Мозеса на большую историю маленького Моисея.
Вот и начинается история Мозеса. Тесть подивился тому, как Моисей судит народ, и посоветовал вместо этого стать посредником между богом и людьми. Так Моисей стал жрецом - первосвященником, назначил себе помощников - темников, сотников и десятников. После этого он повел народ к горе Синай и получил на ней заповеди. Вот они.
Нет у тебя бога кроме бога-творца. (Это почти Коран).
Не сотвори себе кумира и не делай никаких изображений религиозного характера.
Не призывай имени бога напрасно, всуе.
Соблюдай субботу.
Почитай отца и мать.
Не убивай.
Не прелюбодействуй.
Не кради. (Это сказал явно не тот бог, что советовал уходить из Египта с чужим добром).
Не давай ложного свидетельства.
Не желай дома ближнего, его жены, его поля, его раба, его скота, его имущества.
В этих заповедях нет ничего невыполнимого. Они кажутся очень простыми. Но если учесть, чем занимались евреи до этого момента, то легко увидеть их актуальность. Кроме того, обычно запрещают делать именно то, к чему есть склонность.
Мозес исчез. Теперь в игру опять вступил Моисей. Он дает народу законы, полученные от своего вороватого бога. Законы - так себе, но насколько они моральны?
Если ты купил раба-еврея, то можешь эксплуатировать его шесть лет, а на седьмой - отпусти. Если ты купил его с его семьей - отпусти с семьей. Если он женился и нарожал детишек в рабстве - его семья принадлежит тебе.
Если раб захочет остаться, приколи его ухо шилом к двери своего дома. Сделай это пред богами своими. (Речь идет об идолах. О Мозесе можно забыть!) И раб этот будет твоим навечно.
Если кто продал свою дочь в рабство (а вы как думали?), то закон седьмого года ее не касается. Она не может быть отпущена, ее можно только выкупить. Если она не нравится хозяину, он может ее продать кому угодно, но не инородцу. Отпустить ее можно только в том случае, когда сын рабовладельца взял ее в жены, а после этого женился еще раз.
Тот, кто избил человека до смерти, подлежит умерщвлению. Если убийство было неумышленным, то убийце можно спрятаться - там, где укажет бог. Если убийца сделал это намеренно, то даже пребывание у жертвенника не может его спасти.
Кто ударил отца или мать, подлежит смерти.
Кто похитит еврея и продаст его в рабство, или сделает его своим рабом, подлежит смерти.
Кто плохо говорит об отце или матери, подлежит смерти.
Если двое поссорились и подрались, и один нанес увечье другому, а пострадавший не умер, но смог ходить на костылях - виновный платит за лечение и за перерыв в работе. (Возмещение ущерба).
Если кто побил раба до смерти, его наказывают. Как наказывают - непонятно. Если раб выжил, то никаких наказаний.
Если в потасовке ударили беременную женщину, и случился выкидыш, но не более того - виноватый платит мужу этой женщины пеню, которую он (муж) назначит. Плата происходит при посредниках. Если же был вред (?) - виновный отдает душу за душу, ногу за ногу, око за око, и так далее.
Если ты выбил рабу своему глаз или зуб - отпусти его на волю за глаз, или за зуб.
Если вол забодал кого до смерти - побить вола камнями, а хозяина не трогать. Если хозяин знал о бодливости вола и не принял мер - убить хозяина. Но хозяин может дать выкуп - за душу. Если вол забодал раба - заплатить рабовладельцу тридцать сиклей серебра, а вола побить камнями.
Если кто выкопал яму, а в нее упал чужой вол или осел, труп нужно выкупить.
Если вол забодал соседнего вола, бодливого вола продают, а выручку соседи делят пополам. Мертвого вола соседи тоже делят пополам.
По этим законам евреи жили и до Моисея, но теперь они записаны, а раньше передавались устно. Это еще не все законы. Кое-что прорвалось и от Мозеса. Мы продолжаем.
Укравший вола или овцу, возмещает пять волов или четыре овцы.
Убивший вора на месте преступления - не виноват в убийстве. Но если успело взойти солнце - виноват. Вор должен заплатить. Если украденное нашли при нем - пусть заплатит вдвое. Если заплатить ему нечем - его можно продать в рабство для возмещения ущерба.
Если твой скот попортил чужое поле - возмести убыток из своего урожая. Если по твоей неосторожности сгорело чужое добро - возмести.
Если ты дал ближнему свое добро на хранение, а его обворовали, то пусть этот ближний поклянется перед судьями, что он твоего добра не брал.
О спорном имуществе решают судьи.
Если ты соблазнил необрученную девицу, то заплати вено и бери ее в жены. Если отец ее не хочет выдавать за тебя - заплати ему то же вено. (В Сихеме произошло немножко не так).
Ворожеек убивать.
Зоофилов убивать.
Язычников, приносящих жертвы другим богам, убивать. (Кто-то кричал, что только в Коране призывают убивать неверных).
Пришельцев не притеснять и не трогать.
Вдов и сирот не притеснять.
Даешь бедному в долг - не бери процентов. Берешь в залог одежду - верни ее до вечера, у нищего кроме этой одежды ничего нет.
О судье и начальнике плохо не говори.
Не забывай приносить мне (богу) в жертву первое зерно и первый виноград, первенца от скота, и первенца от тебя самого. На восьмой день эта жертва должна быть принесена. (Обрезание, видимо, было компромиссом.)
4. ПЯТЬ КНИГ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР.
часть [4-10]
...продолжение
Законы продолжаются. Некоторые из них не помешают и нам.
Не верь пустым слухам, не подавай руки нечестивому - не будь его сообщником.
Не иди за толпой делать зло, не отступай от закона даже в толпе. Не потворствуй в тяжбе даже бедняку.
Если враг твой в беде - помоги ему.
Если бедняк судится с тобой - не думай о нем плохо.
Еще раз - пришельца не трогай.
Шесть лет засевай землю, а на седьмой - пусть ею пользуются другие.
Шесть дней трудись, а на седьмой отдыхай.
Выполняй законы бога своего, а других богов забудь.
Празднуй три раза в году - на пасху, после жатвы, после сбора плодов. Пусть в каждый из этих праздников народ предстанет перед богом. Начатки плодов приноси в храм. ( Храм будет построен намного позже, но египтяне имели большой опыт в строительстве домов для бога).
При завоевании других земель и покорении других племен - не перенимай их веру, не поклоняйся чужим богам. Не смешивайся с инородцами, им нет места на твоей земле. (Призыв к геноциду в Палестине).
Таков в основных чертах уголовный кодекс древних евреев, ставший частью христианской библии - нашей моральной реликвии.
После этого идет еще одно нагромождение нестыковок - место врезки заканчивается. Моисей ходит туда-сюда, на Синай и обратно, носит книги и скрижали, которых у него нет, потом пишет эти книги опять, потом опять идет за скрижалями, потом назначает левитов первосвященниками, потом опять уходит на гору на сорок дней - для получения скрижалей и инструкций по оборудованию скинии и ковчега завета, который уже вроде бы есть, но его как бы и нет.
Во время сорокадневного отсутствия Моисея его брат Аарон времени не теряет - собирает с миру по золотому колечку и отливает людям Тельца. Они начинают ему поклоняться, как богу, который вывел евреев из Египта.
Бог об этом узнает и грозит Моисею полностью уничтожить всех евреев. Он уже дважды обещал не уничтожать народ - после потопа и после Содома и Гоморры. Но это мелочи. Моисей вступается за своих людей и обещает привести их к нормальному бою.
После этого он сходит с горы к своим людям, забывает о своем милосердии, впадает в гнев, разбивает скрижали и приказывает левитам убивать всех, кто под руку попадется. Левиты вырезали три тысячи человек. Если в книге "Исход" и отражены реальные события, то это именно то место. Скрижали разбиты, израильтяне поклоняются тельцу, Мозес убит, Аарон торжествует победу.
Поэтому так много несоответствий. Израильтяне выбирают нового Моисея из числа своих вождей, он идет на Синай, где жрецы посвящают его, возвращается с новыми скрижалями, жрецы проводят карательную акцию по уничтожению зачинщиков. Порядок восстановлен. Идолы уничтожены. Драгоценности у народа конфискованы. Изготовлена скиния и ковчег завета - для хранения скрижалей. Моисей подтверждает договор между богом и израильским племенным союзом. Подтверждена стратегическая цель - завоевание Ближнего Востока от Нила до Евфрата. История продолжается.
Понятное дело, что заповеди - благо. Особенно для кочевников и пастухов, которые жили родовым строем. Теперь евреи имели один из самых высоких моральных кодексов в Ойкумене. Ни в одной стране ничего подобного еще не было. То, что они "врезаны" в варварские обычаи древних иудеев, не умаляет их ценности. Посмотрим, как они выполняли эти заповеди - образец, который и нам не помешал бы.
ЛЕВИТ
Книга начинается поучениями и наставлениями для левитов - жрецов. Примечательное в ней - грех по ошибке может быть искуплен принесением в жертву крупного рогатого скота. Все построено на жертвоприношениях и такие языческие обычаи не могут быть составной частью христианства. Вернее, не должны были стать таковыми, но стали.
В части вины был провозглашен принцип, которым мы пользуемся и сегодня - незнание закона не освобождает от ответственности. Для закона это хорошо, но хорошо ли это для нас?
После поучений Моисей посвятил Аарона, самого "верного" из людей и его потомков - в первосвященники. Те, кого назначили виновными, валялись неподалеку с перерезанным горлом, а главный зачинщик золотого путча стал духовным лидером. Вот такая петрушка.
Далее идет пространный трактат о правилах личной гигиены. Омовения, истечения, язвы и нечистоты. Рецепты дают больным, а правила гигиены - грязнулям. По древним евреям получается, что самое нечистое существо на земле - женщина. Мне это не нравится.
Бог дает Моисею правило, которое сделало евреев предметом ненависти на всем земном шаре. "В любой стране иудеи живут по своим законам, а не по законам страны проживания". Кому это понравится? Кто-то приходит жить в ваш дом и говорит: твои законы меня не касаются. То ли дело у нас: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Евреи начали мыться (в пустыне), но продолжали вести беспорядочную половую жизнь. К правилам были сделаны необходимые дополнения. Вот они.
Не смотри на голых родственников и их супругов.
Не ложись с женой в ее критические дни.
Не ложись с чужой женой.
Не ложись со своими детьми.
Не будь гомосексуалистом.
Не совокупляйся с животными.
Этого показалось мало. Дети божьего народа были на удивление непонятливы.
Будьте святы, как свят ваш бог.
Почитайте родителей и соблюдайте субботу.
Не отливайте себе идолов.
Не воруйте, не лгите, не обманывайте.
Не давайте ложных клятв.
Не обижай ближнего и не грабь его.
Наемнику заплати.
Не суди несправедливо, а если судишь - суди справедливо.
Не брани глухого, не клади слепому бревна под ноги. (Так вот, чем они развлекались на стоянках!)
Не работай носильщиком. (Это само по себе интересно.)
Не таи на брата зла, а скажи ему все в глаза, обличи его. (Значит ли это - подай на него в суд?)
Не мсти соплеменнику, но ВОЗЛЮБИ БЛИЖНЕГО СВОЕГО, КАК САМОГО СЕБЯ. Оказывается, это не Христос придумал. Нагорная проповедь уже не кажется столь революционной.
Кто согрешил с замужней рабыней, может откупиться. Ведь она несвободна, а это - второй сорт.
Не ворожи и не гадай. Не ешь с кровью (непонятно).
Не стриги волос на голове. Бороду тоже не стриги.
Не делай на себе надрезов в знак скорби по умершему.
Не делай татуировок.
Не пускай свою дочь на панель. Да уж, не надо этого делать.
Не ходи к волшебнику.
Почитай стариков, при их появлении вставай, а не сиди.
Опять - не обижай пришельца.
Опять - не обманывай, особенно в торговле.
Легко сказать: не делай этого. А если уговоры не действуют? Нужно определить меру наказания.
Кто принес ребенка в жертву Молоху - побивается камнями насмерть.
Кто злословит на родителей своих - подлежит смерти.
Прелюбодеи подлежат смерти, оба.
Кто спит с женой отца - убить обоих. Бедный Рувим!
Кто спит с невесткой - убить обоих. Бедный Иуда!
Кто спит с мужчиной, как с женщиной - убить обоих.
Кто спит с матерью своей жены - сжечь живьем обоих.
Кто совокупится с животным, подлежит смерти. Животное тоже убивают.
Кто спит со своей сестрой - убить обоих публично. Бедный Авраам! Бедный Иаков!
Кто спит со своей женой в критические дни - убить обоих.
Кто спит с женой своего дяди, пусть живет, но детей у него не будет. Странное уточнение.
Кто взял жену брата, тоже ничего, но тоже без детей.
Волхвы и колдуны уничтожаются без разговоров.
Евреи задумались. "А скачка разгоралась".
Нельзя прикасаться к мертвецам, если они не ближайшие родственники.
Опять - не бриться и не стричься.
Не женись на блуднице, прелюбодейке и разведенной.
Если дочь священника блудит - ее сжигают на костре.
Первосвященник не может снять шапки перед людьми, или порвать свою одежду. Он не может прикасаться к мертвецам, даже если они ему родственники. Жениться он может только на соплеменнице с отменной репутацией.
Далее идут предписания левитам в их нелегкой священнической деятельности. Сколько дней работать, сколько отдыхать. Сколько лет работать, сколько отдыхать. Сколько лет считать долги, на какой год простить долг.
Под конец бог обещает всех строго наказать, если они и дальше будут нарушать его предписания.
...продолжение
ЧИСЛА
Интересное название для книги. Определено оно тем, что бог приказал Моисею провести перепись населения. Переписали. Шестьсот тысяч мужчин, способных носить оружие. С хвостиком. Интересно, что левитов не считали. Еще одно очко в пользу гипотезы Фрейда. Левиты занимались сугубо жреческими делами.
После длительных указаний о порядке жертвоприношений, богослужений и бракоразводных процессов заговорили о земном. Народу захотелось мяса. Выгнали из Египта весь свой скот - неисчислимые стада, но запричитали о мясе. Стали вспоминать о рыбе, которую в Египте ели "даром", с лучком и огурчиком. Рабы в Египте ели дармовую рыбу! С ума сойти.
Моисей провел с богом консультации. После консультаций ветер принес огромное количество перепелов и набросал их кучами возле еврейских палаток. Народ начал кушать. После трапезы бог наслал на сытых евреев язву. Вот такая арифметика.
Когда язвы прошли, Аарон и Мариам стали упрекать брата своего, Моисея, за то, что жена у него - инородка. Бог услышал эти препирательства, вызвал Мариам и Аарона "на ковер", прочитал им лекцию о том, как надо вести себя с пророками вообще, и с Моисеем в частности. После этого он поразил Мариам проказой - для начала. Моисей сразу же начал заступаться за брата и сестру. Бог ответил философски: если отец плюнул в лицо дочери и она после этого должна семь дней очищаться, то и Мариам теперь должна семь дней ночевать вон за тем барханом.
После того, как сестра пророка очистилась и вернулась в черные палатки, Моисей повел народ к границам Ханаана. Остановились в пустыне Харан. Моисей выслал разведку в Ханаан. Главным шпионом назначили Иисуса Навина.
Разведчики ползали по Ханаану сорок дней. Излазили его вдоль и в поперек. Вернулись. Предстали пред Моисеем.
- Ну?
- Страна - оторви да брось. Молочные реки, кисельные берега. Пчелы у них, как индюки.
- Как же они в ульи влезают?
- Пищат, но влезают. Гроздь винограда двум мужикам не унести.
- А в чем проблема?
- Мужики в Палестине - под стать винограду. И крепостные стены - тараном не прошибешь.
Народ впал в отчаяние. Все начали рыдать. "Поехали назад, в Египет! Нам там было хорошо!" Моисей и Аарон порвали на себе тельняшки и упали ничком. Их жизнь повисла на волоске. Положение спас Иисус Навин. Он поцыкал зубом и сказал: " Бог нам эту землю обещал, нечего бояться".
К Иисусу присоединился бог. Он сказал, что пора всех евреев убить - они надоели ему своим неверием, жадностью и трусостью. Моисей начал торговаться с богом, вспомнил о завете и прочих обещаниях. Уговорил. Бог опять решил народ свой помиловать, но за это он должен скитаться по пустыне сорок лет. На том и порешили.
Народ решил это дело отпраздновать восхождением на гору. Но восхождения не получилось - набежали амаликитяне и хананеи, задали евреям хорошую взбучку, гнали их как собак до Хормы, и возвратились в свои стойбища.
Бог вместо анализа позорного поражения начал в который раз читать Моисею лекцию на тему: как приносить жертву богу единому и как очищаться тем, кто согрешил по неведению. Наставления подобного рода составляют большую часть книги "Числа". Впрочем, как и книги "Левит".
После этой лекции произошел очень примечательный эпизод. В степи добросердечные евреи обнаружили человека, собиравшего хворост. А дело было в субботу. Его посадили под стражу и стали решать, что же с ним делать. Собирать дрова в субботу - ужасный грех. Это вам не жен своих еще раз замуж выдавать, и не египтян обворовывать. Тут дело подсудное. Бог сразу сказал Моисею: "Нечего думать. Вывести его из лагеря и при всем народе забить камнями до смерти". Так и сделали. Бедняге не повезло.
После этого бог приказал всем евреям вшить голубые нитки в украшения на одежде - в напоминание о заповедях. Посмотрит еврей на голубую ниточку, вспомнит заповеди и не согрешит. Если бы все было так просто!
Двести пятьдесят левитов подняли мятеж. Левиты, которым и так жилось неплохо, ибо их сделали священниками, решили, что Моисей с Аароном много на себя берут. Так они ему и сказали. Моисей предложил им назавтра принести свои кадильницы и устроить состязание. Бог очень обиделся и хотел мятежников сразу уничтожить. Но Моисей устроил так, что весь Израиль смотрел на наказание. Двести пятьдесят шатров провалились под землю. Двести пятьдесят священников сгорели живьем.
Казалось, что порядок наведен. Как бы не так! Против Моисея поднялся весь народ. Бог возмутился, в который раз забыл о своих обещаниях и начал уничтожать всех подряд. Моисей приказал Аарону воскурить кадильницу и стать с нею между погибшими и еще живыми. Избиение прекратилось. Стали подсчитывать потери. Оказалось, что погибло четырнадцать тысяч человек. Все поняли, что бог не шутит.
Левиты остались коленом священников, но главой колена стал Аарон. Все его потомки автоматически становились предводителями левитов. Левитам не полагалось земли в завоеванном Ханаане, но остальные колена должны были платить им десятину. Кто усомнится теперь в том, что Фрейд не так уж ошибался в своих предположениях?
Между израильтянами и землей обетованной лежали владения едомского царя. Моисей послал к нему парламентеров и попросил пропустить их транзитом. Обещал только поить скот на чужой земле и не причинять едомитянам других неудобств. Едом был не таким дураком, каким казался. Он запретил проход евреев через свои земли. Моисей решил идти югом.
По дороге умер Аарон. Его похоронили на горе, а преемником назначили его сына, Елеазара. Продолжили огибать едомитян с юга и попали в землю царя Арады. Моисей решил не искушать судьбу переговорами, а помолился богу - все подданные царя Арады были убиты, а города разрушены.
Народ опять начал роптать на Моисея и вспоминать добрые старые времена. Видимо, в Египте угнетенным евреям жилось не так уж плохо. Бог обиделся и наслал на них ядовитых змей. Моисей поступил, как настоящий служитель единого бога-творца. Он отлил медного змея-идола, который спасал евреев от укусов настоящих гадюк.
Подошли к владениям амореев. Моисей опять послал парламентеров с той же просьбой: пропустите нас через вашу землю транзитом, мы не причиним вам зла. Амореи отказали. Видимо, евреи пользовались на Ближнем Востоке большим авторитетом и любовью. После отказа израильтяне напали на амореев, всех убили, заняли их города и стали в этих городах жить, забыв о том, что собирались идти дальше.
По соседству с амореями жили моавитяне. Увидев, что стало с амореями, они забеспокоились. То, что израильтяне остались жить в землях амореев вопреки своим же обещаниям, ни о чем не говорило. Сегодня живут в аморейских домах, а завтра Моисей вспомнит о Ханаане и пиши - пропало. Поэтому моавитяне решили подстраховаться - послали за известным пророком Валаамом, жившим на Евфрате. Хотели упросить его заколдовать израильтян.
Первых посланцев Валаам отослал восвояси, ибо во сне ему явился бог и посоветовал не помогать моавитянам. Через какой-то срок пришло второе посольство. Ночью бог сказал Валааму: "Можешь идти с ними, но делай только то, что я тебе скажу". Валаам согласился и оседлал свою ослицу. Поехали. Утром бог протер глаза, увидел Валаама на ослице и сильно разгневался. Его дырявая память со временем не улучшилась. Он и думать забыл о том, что сам велел ночью Валааму ехать к моавитянам.
Разозленный бог послал ангела - перегородить путь ослице, которая везла Валаама. Ослица заметила богоподобного гаишника и остановилась. Валаам ангела не видел почему-то. Он стал бить свою ослицу и осыпать проклятиями. Та не осталась в долгу и начала человечьим голосом укорять пророка. Старик совсем ошалел, протер глаза и наконец-то увидел ангела. Испугался. Еще бы.
Приехали на место. Валаам велел моавитянам сделать приготовления для ритуала на горе. С горы было видно становища израильтян. Глядя на черные палатки, Валаам начал камлать. Моавитяне поразились: вместо проклятий старик насылал на евреев благословения. Рассорились. Пророк уехал без награды, но довольный собой. Но радоваться ему не надо было. Позже мы увидим, почему.
Жизнь текла своим чередом. Еврейские пацаны начали дружить с моавитянками и захаживать к ним на чашку чая, петь их песни и вообще веселится. Бог опять разозлился и начал истребление любимого народа, в который раз забыв о своих обещаниях. Внук Аарона, Елеазар, пошел в палатку, где израильский паренек любил моавитскую девчушку и пробил их копьем. Насквозь. Душа из любовников вон. Но истребление израильтян кончилось. Оказалось, что бог успел уничтожить двадцать четыре тысячи своих любимчиков.
После этого бог опять назначил перепись населения. Израильтян опять оказалось шестьсот тысяч. После этого они получили новые указания по празднованию Пасхи, о порядке разделения завоеванных земель между коленами и другие указания организационного плана.
Потом бог призвал Моисея пойти войной на моавитян - отомстить за погибших израильтян. Не только подлый, но и лживый призыв. Ведь этих израильтян бог убил сам, а моавитяне ни в чем не были виноваты. Бойня началась. Посмотрим, как новые заповеди улучшили мораль евреев.
На войну выступило двенадцать тысяч воинов - по тысяче от каждого колена. Они убили всех пятерых царей моавитян. В знак благодарности за благословение они убили пророка Валаама и его говорящую ослицу. Они убили всех мужчин. Они пленили всех женщин и детей. Они забрали все их имущество. Они сожгли все их дома. Они разрушили все их селения.
Усталые, но довольные евреи вернулись из похода к своим палаткам, груженые добычей. Моисей их радостный пыл охладил. Мы процитируем его дословно. "Для чего вы оставили в живых всех женщин?... убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых ДЛЯ СЕБЯ".
Очень великодушно и поучительно. Интересно, как они проверяли девственность пленных детей женского пола? А сейчас мы затаим дыхание. Особенно те, кто верит в холокост и рассказывает о зверях-немцах, бродящих с молоточками и выбивающих золотые коронки у мертвых евреев.
Евреи начали оценивать добычу и делиться со священниками. " ? и вот, мы принесли приношение Господу, кто что достал из золотых вещей: цепочки, запястья, перстни, серьги и привески, ДЛЯ ОЧИЩЕНИЯ ДУШ НАШИХ ПЕРЕД ГОСПОДОМ(!)". И взял у них Моисей и Елеазар священник золото во всех этих изделиях; и было всего золота, которое принесена, шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят сиклей, от тысяченачальников и стоначальников. ВОИНЫ ГРАБИЛИ КАЖДЫЙ ДЛЯ СЕБЯ". Впечатляет, правда?
Если евреи так великодушны к побежденным на западном берегу Иордана, то как они поведут себя в Палестине, которую им сам бог обещал?
Пришло время вторжения в Ханаан. Моисей назначил себе преемника - Иисуса Навина. Два колена, Рувим и Гад, решили, что им неплохо живется и на этом берегу Иордана. Они высказали Моисею пожелание - не ходить на ту сторону. Старик ответил мудро: жить вы можете и здесь, но воинов для захвата Палестины должны выделить на общих основаниях.
Даже не так. Моисей вызвал вождей пред свои ясные очи. Те стояли перед предводителем, потупившись. После долгого молчания он сказал им: " Значится так. Отрекаться от нашего общего дела нехорошо. Я отказываюсь понимать ваши резоны и боюсь, что придется делать кое-какие выводы". Вожди побелели лицами. "Папа! Не вели казнить! Мы дадим воинов, и они будут сражаться в первых рядах".
Моисей пожевал губами. "Хорошо. Если дадите воинов, которые будут сражаться в первых рядах, можете селиться и на этом берегу. Если же нет - мы убьем вас, а ваших жен и детей погоним впереди себя, как живой щит. Согласны?" Как тут было не согласиться?
ВТОРОЗАКОНИЕ
Моисей взобрался на гору Ор, с которой было видно вожделенный Ханаан. Здесь он решил умереть. Но перед этим провел предсмертный инструктаж Иисуса Навина. Определил, какие земли и какому колену отдавать. Шкура неубитого медведя была поделена на лоскуты, а медведь еще ни сном - ни духом, курочил себе пчелиные дупла и малиной баловался. У нас это значит глупость. Но когда народом руководит бог - можете быть уверены: медведь будет убит и шкура будет разрезана вовремя.
Перед смертью Моисей сказал самое главное: в Ханаане не должно остаться аборигенов. "Если в Палестине останется жить хоть один абориген, то он станет вам бельмом в глазу. Тогда бог сделает с вами то, что вы должны сделать с ними". Кирийе элейсон!
Старик передохнул и продолжил поучения. Левитам в Ханаане своей земли не полагается. Каждое колено выделяет из своей доли десятую часть. Далее, наследство передается по женской линии, и поэтому еврейки должны выходить замуж за родственников - чтобы добро одного рода не переходило к другому.
Всякий убийца повинен в смерти. Вендетта узаконена. Но в Палестине должно быть выделено шесть городов, в которых убийца сможет укрыться от кровной мести. Если убийца стал таковым поневоле - общество решает (точнее сказать - жрецы), что с таким человеком делать. Но убийца не может откупиться - в любом случае.
Когда я приезжаю в страну, то не
спрашиваю, хороши ли ее законы.
Я спрашиваю, выполняются ли они.
(Один звездно-полосатый мудрец)
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-1]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
ИИСУС НАВИН
Иисус стал преемником Моисея, и твердо взял бразды правления в свои руки. Бог провел с ним краткий брифинг, на котором подтвердил свои обязательства и угрозы.
После этого Иисус Навин собрал надзирателей и велел им пройти по лагерю с указанием: заготовить пищи на три дня и готовиться к вторжению. После этого он послал двух шпионов за Иордан, в город Иерихон. Шпионы пошли в город и остановились на ночлег в доме проститутки Раавы. Они решили соединить приятное с полезным.
Контрразведка в Иерихоне работала нормально, вскоре в дверь постучали. К Рааве пришли ребята из "конторы". Они были немногословны: "Выдай шпионов". Раава рассказала байку о том, как два таинственных незнакомца попили у нее водички, и пошли в сторону переправы через Иордан. Иерихонский СМЕРШ бросился в погоню.
Хитрая путана, тем временем, поднялась на чердак, где она спрятала еврейских ниндзя. "Ребята, учтите, я рисковала ради вас жизнью. Вспомните обо мне в своих рапортах. Я хочу, чтобы я и все мои родственники остались живы после миротворческой операции, которую вы собрались тут провести".
Диверсанты посоветовали ей собрать в своем доме всех родственников и вывесить на подоконнике красную веревку. Тогда никто не пострадает. Штирлиц со своими цветочными горшками, оказывается, не изобретал велосипедов. На том и порешили.
Проститутка жила в крепостной стене, поэтому легко обеспечила ребятам чистый агентурный выход. Они спустились через окно по веревке, и сразу оказались за городской чертой. Три дня отсиживались на горе, пока шум не утих, после чего прибыли в палатку Иисуса с докладом. Навин остался доволен их рассказом, отдал приказ утром выступать.
Это надо было видеть. Три миллиона человек стоят на берегу Иордана. И весь скот. Вой, гвалт. Священники поднимают ковчег завета и начинают переходить реку вброд. За ними двигается вся эта масса людей. Оставим в стороне мистические штучки. Перешли. На том берегу раскинули лагерь.
После этого бог приказал Иисусу изготовить каменные ножи и провести поголовное обрезание. Оказывается, после исхода, в течение сорока двух лет обрезание не делалось. Обрезались. Три дня лечились. Начали готовиться к штурму Иерихона. Решили, что почетные места в авангарде навечно закреплены за воинами племен Гад и Рувим, чьи шатры остались на западном берегу.
Подошли к Иерихону и осадили его. Бог провел с Иисусом рекогносцировку. Решили штурмовать хитро. Один раз в день все израильское войско совершало обход города по периметру. Так делали шесть дней подряд. Иерихонцы с крепостных стен не могли надивиться на них. На седьмой день, во время обхода священники затрубили в свои трубы, а израильтяне закричали, надрывая глотки.
Так состоялся первый в мире концерт "тяжелой" музыки. Ребята из "Блэк Саббат" не были новаторами, но такого эффекта еще никто из рокеров не добивался. От музыкального гама стены города обрушились. Проститутка, как мы помним жила в городской стене. Получается, зря она красную веревочку к подоконнику привязывала?
Израильтяне вошли в город и уничтожили все, что там было живого. Потом Иисус спохватился и велел героям-разведчикам вывести из города предательницу-проститутку и всех ее родственников. Странно, но блудница оказалась жива. Ей разрешили жить среди израильтян - за заслуги перед избранным народом в деле покорения земли обетованной.
Город сравняли с землей. Все же драгоценности мертвых иерихонцев по приказу Иисуса отдали в храм. Несколько израильтян тихонечко припрятали награбленное. Даром это им не прошло.
Следующим городом в списке завоеваний значился Гай. Иисус послал шпионов. Те вернулись довольные. "Гарнизон там маленький - трем тысячам воинов нечего делать". Иисус послал три тысячи бойцов на штурм. Жители Гая вышли навстречу завоевателям. Израильтяне были биты. Иисус и священники жутко испугались. Пали ниц перед ковчегом и в слезах вопрошали: "За что?" Бог объяснил, что воровать у творца нехорошо.
На следующий день Иисус провел дознание. Виновника нашли. Его со всей семьей и скотом, и имуществом вывели из лагеря, побили камнями и сожгли. Все, что осталось после казни, забросали камнями. Получился внушительный холм.
Гай нужно было штурмовать. Иисус отбросил все эти рыцарские штучки, вывел на штурм всех боеспособных мужчин. Пять тысяч человек сели в засаду у городских стен. Остальные начали открыто приближаться к городу. Горожане вышли из города - побить наглецов. Израильтяне бросились наутек. Защитники Гая - за ними. Засадный полк спокойно вошел в город.
Резня, пожар, грабежи. Теперь бойцам разрешили грабить для себя - вещи и скот. Всех жителей города убили. Царя пленили, привели к Иисусу и, после обычных издевательств, повесили.
Итак, на месте двух городов Ханаана остались только развалины, а из жителей уцелела одна проститутка-предательница и ее родственники. Палестинцы поняли, что их ждет. Они понимают это и сегодня, ведь Тора остается священной книгой евреев. И христиан.
Решили объединяться и сражаться с оккупантами не на жизнь, а на смерть. Но не все были настроены так решительно. Жители Гаваона прибегли к хитрости. Оделись в старые лохмотья, нагрузили ослов черствым хлебом и рваными винными мехами, выехали в степь. Приехали в стан израильтян и представились странниками издалека, которые живут совсем не в Ханаане. Попросили принять их в рабство. Евреи согласились с таким предложением.
Через три дня оказалось, что город Гаваон штурмовать нельзя, ибо его жители являются еврейскими рабами. Иисус посетовал на доверчивость соплеменников, но менять ничего не стал. Жители Гаваона были признаны еврейскими рабами и стали отвечать за обеспечение своих хозяев дровами.
Остальные царьки Ханаана не думали, что такими фокусами можно решить проблему. Царь Иерусалима связался с коллегами из Хеврона, Иармуфа, Лахиссы и Еглона. Решили воевать до последнего. Так и случилось. Каждый из этих царей был повержен и повешен на дереве. Все их подданные были убиты. Все добро было разграблено. Перед казнью Иисус заставил каждого своего воина наступить поверженному царю на горло. Благое дело жило и процветало. Палестина узнала, что такое настоящая религия и каковы ее герои.
Если вы знаете, что вас убьют при любых ваших действиях, то выбираете сопротивление - есть шанс выжить. Царь Асорский связался с царями Мадонским, Ахсафским, с хананеями, амореями и хеттами. Собрались. Выступили навстречу Иисусу. Все были убиты. Их лошадям перерезали жилы и оставили подыхать, а колесницы сожгли. Евреи были жестоки. Бессмысленно жестоки. Всех людей убили. А все имущество израильтяне "разграбили для себя".
Не было ни одного города, который был бы помилован, кроме Гаваона, о котором сказано выше. Палестина была завоевана. Иисус состарился, но и в старости бог не давал ему покоя, напоминал: что еще не завоевано за пределами Ханаана. Опять завоевания. Опять дележ земель. Наконец-то он умер. Но дело его еврейское осталось жить в веках. Аминь.
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-2]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
А судьи кто?
СУДЬИ
До судей еще дойдем. По смерти Иисуса собрались Иуда и брат его Симеон воевать с хананеями и ферезеями. Адони-Везек выставил против захватчиков десять тысяч воинов. Все они погибли. Самому Адони отрезали пальцы на руках и ногах и притащили на аркане в еврейский лагерь. Там он и умер.
Захватили Иерусалим. Разграбили, разрушили и сожгли. Иуда продолжил завоевание. Взял Хеврон, Азот и Газу. При штурме Луза в живых оставили только предателя, указавшего вход в город. Хананеев израильтяне изгнать не смогли, но сделали их данниками. Так же поступили и с амореями. За это бог очень разозлился на израильтян. "Вы не смогли их уничтожить. Теперь пеняйте на себя". Израильтяне стали причитать и рвать на себе тельняшки. Они такие! Чуть что не так - сразу в плач.
Иисус Навин умер. После похорон израильтяне взялись за старое - стали поклоняться Ваалу и Астарте. Начался разброд и шатание. Израильтян стали грабить в земле обетованной. Грабили коренные обитатели - пришельцев. Они попробовали создать институт судей - замену правлению пророков. Судей израильтяне тоже не слушали, они вошли во вкус: грабить и убивать легче, чем сеять и жать. Бог надул губы: "За это я не стану уничтожать остальные народы Ханаана. Теперь полагайтесь только на себя".
Нас не должна пугать кровожадность израильтян. Дело в том, что каждый из уничтоженных ими народов, уничтожался неоднократно. После каждого "уничтожения" эти народы становились даже могущественней, чем прежде и с новой силой принимались угнетать кровожадных пришельцев из Египта. Все описанные зверства отражают не факты, а мечты и фантазии евреев. Они без сомнения сделали бы все это с народами Ханаана. Если бы могли.
Вот народы, которые бог не стал уничтожать и выгонять за пределы земли обетованной: филистимляне, хананеи, сидоняне, евеи и ферезеи. Простые израильтяне не понимали всех тонкостей газавата. Они женились на иноверках, выдавали за них своих дочерей, ходили друг к другу в гости, в общем, поступали так, как поступают все соседи.
С добротой пропадает воинственность. Вскоре израильтяне были покорены месопотамским царем Хусарсафемом, и восемь лет платили ему дань. Потом последовало восстание, которое возглавил судья Гофониил. Дань платить перестали и жили сорок лет в мире.
Через сорок лет Еглон Моавитянин опять пощупал за вымя горячих пришельцев из Египта. Они опять поддались. На евреев наложили дань, которую они платили восемнадцать лет. Очень интересно: когда евреев побеждают, то ограничиваются простыми умеренными контрибуциями, но когда побеждают они - горе побежденным, они исчезнут с лица земли, как народ.
Итак, израильтяне плакали от непосильных налогов, которые наложили на них моавитяне. Через восемнадцать лет унижения они поняли, что так дальше нельзя жить. Судья Аод возглавил делегацию налогоплательщиков, моавитянский царь дал им аудиенцию. Аод попросил выслушать его наедине. Царь согласился и выгнал охрану из комнаты. Только он навострил слух, чтобы внимать еврейскому судье - уважаемому человеку и должностному лицу, как получил меч в брюхо - по самую рукоятку. Аод усадил убиенного им царя в спальне, вышел в коридор, объяснил стражникам, что монарх "не велели беспокоить", и ушел домой.
Его впустили к царю без обыска, его выпустили из дворца, поверив на слово, не проверяя самочувствия августейшей особы. Это о чем-то говорит, а именно - о доверии. Еврейский судья, лучший из сынов своего народа, воспользовался этим доверием "на все сто". Но он не остановился на достигнутом. Пришел в еврейский стан, сыграл побудку и велел выступать. В поход.
Началась потеха. За одну ночь израильтяне убили десять тысяч моавитян. Они оседлали переправу через Иордан, на которой убивали тех, кто хотел просто спастись бегством, не помышляя о ратных делах. "? и никто не убежал". После этого случая израильтян никто не трогал целых восемьдесят лет, все размышляли о путях господних, которые неисповедимы.
Таковы судьи. Следующим судьей был Самегар, который прославился тем, что собственноручно убил шестьсот филистимлян.
Вот еще один судья. Вернее, одна судья. Судья Девора, она же Девора пророчица, замужняя женщина. Она славилась тем, что сидела под пальмой и судила тех, кто приходил к ней на арбитраж. К тому времени все забыли о подвигах Аода. Хананейский царь Иавин сказал, что евреи ничем не лучше других жителей Палестины - должны платить налоги на общих основаниях. Евреи подумали: может, пора Иавина "того"? Но царь был им не по зубам - у него было аж девятьсот железных колесниц. В битве его не возьмешь, а на приватные аудиенции он еврейских делегатов почему-то не пускал. Экий недоверчивый.
Израильтяне увидели, что дело плохо и по старой привычке возопили: "Угнетают! Мочи никакой нет!" Девора решила помочь землякам. Она вызвала к себе Варака, одного из еврейских вождей, и предложила ему устроить засаду на Сисару, одного из ханаанских военачальников. Варак согласился при условии, что Девора возьмет участие в операции. Наша судья не ожидала такого поворота. Приходилось вылезать из-под пальмы и рисковать жизнью. Она поукоряла трусливого Варака, сказала, что не видать ему в жизни счастья и так далее. Варак был неумолим. Девора вылезла из-под пальмы.
Варак собрал десять тысяч воинов и выступил в поход. Раскинули лагерь на горе Фавор. Сисаре доложили, что израильтяне выступили против него. Он посадил бойцов на колесницы и направился к горе Фавор. Засада удалась. В битве хананеи потерпели сокрушительное поражение от израильтян. Сисара бежал, пока евреи добивали его раненых воинов.
Неподалеку от горы стоял шатер Хевера, союзника израильтян. Сисара решил воспользоваться степным законом о неприкосновенности гостя и попросить политического убежища у третьей стороны. В шатре его встретила Иаиль, жена Хевера. "Зайди, господин мой, зайди ко мне, не бойся". И ласково подмигнула. Господин зашел. Хозяйка напоила раненого гостя молоком, перевязала раны, предложила поспать с трудов ратных.
У Сисара был не самый удачный день в его жизни. С утра все шло наперекосяк. Он попросил не выдавать его и забылся тревожным сном. Иаиль и не собиралась его выдавать. Она приложила к его виску деревянный кол и начала бить по этому колу молотком. Била до тех пор, пока кол не вышел с другой стороны - через ушко. Гостеприимная хозяйка вытерла со лба трудовой пот и капельки крови, вышла на воздух. "На воздухе" она заметила Варака, который рыскал по окрестностям. Она позвала этого следопыта и предъявила труп для опознания.
Радости израильтян не было границ. Девора и Варак обрадовались и тут же сочинили песенку о своих подвигах. Песенку было предписано петь во всех еврейских палаточках, как гимн. В песенке, кроме описания подвигов, благословлялась Иаиль и прославлялись ее морально-деловые качества. Из текста песни следует, что если вы просите у женщины, которая пригласила вас в гости, кружечку воды, а она угощает вас молоком - берегите голову и опасайтесь молотков.
Когда я приезжаю в страну, то не
спрашиваю, хороши ли ее законы.
Я спрашиваю, выполняются ли они.
(Один звездно-полосатый мудрец)
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-3]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
А судьи кто?
Дела хананейские пошли на убыль. Вскоре царь Иавин, который так опрометчиво потребовал с евреев дань, пал под мечами своих данников. После этого целых сорок лет никто не трогал израильтян. Они опять начали делать "не угодное в глазах Господа". Кончилось это делание тем, что их подчинили себе мадианитяне.
Мадианитяне были простыми до ужаса. Они приезжали со своим скарбом в земли, на которых израильтяне посеяли зерно, и выпасали свой скот. Израильтяне в это время прятались по горным пещерам, зорко высматривая, чей верблюд сколько еврейского зерна съел.
Израильтяне опять возопили. Бог послал к ним пророка Гедеона. Гедеон не знал, что он пророк. Сначала он просто перетирал ячмень в каменной зернотерке. За этим занятием его застал ангел и повел революционные речи. Гедеон принес ангелу жертву - на всякий случай. Ночью его посетил бог и приказал разрушить жертвенник Ваалу, который построил его отец, и построить на этом месте жертвенник Иегове.
Разрушить отцовский жертвенник - не шутка. Гедеон не решился на такое действо днем, дождался ночи. Утром народ проснулся, а тут такие дела - вместо старого жертвенника стоит новый жертвенник. Потребовали у отца выдать им Гедеона - для суда и казни. Дело шло к виселице, но тут вмешались враги. Мадианитяне расположились лагерем неподалеку. Гедеон, стал созывать ополчение и обещать землякам победу.
Предварительно он, конечно же, потребовал у бога гарантий. Бог показал ему простой фокус с шерстью, на которую не садилась роса. Гедеон поверил и решил, что он - самый настоящий пророк.
Утром оказалось, что под знамена Гедеона пришло двадцать две тысячи воинов. Бог сказал, что этого много. Решили отбирать для вылазки только тех, кто пьет воду из ручья по-собачьи. Провели испытание, согнали всех к реке и заставили пить воду. "Собачатников" оказалось триста человек. Необычный способ отбирать бойцов.
Еще более необычной была сама вылазка. Триста человек вооружились кувшинами, палками и светильниками. Они пошли ночью в лагерь неприятеля, по команде разбили палками кувшины и зажгли светильники. Все враги, число которых превышало число песчинок на пляже, жутко испугались и бросились наутек. В ночной стычке погибло сто двадцать тысяч человек - как песка на пляже.
Остальные оккупанты (жители своей собственной земли!) бросились наутек. Двадцать тысяч еврейских ратников занялись погоней - очень увлекательным делом. Мадианитян гнали до Иордана. Головы двух мадиамских царей привезли Гедеону - в подарок.
В погоне за двумя уцелевшими царьками, Зевеем и Салманом, Гедеон подошел к Иордану и потребовал у жителей Сокхофа хлеба и водички. Жители не стали давать ни того, ни другого, и пожелали ему скорейшего поражения. За это Гедеон пообещал с ними разобраться - после погони. Сказал, что каждый житель этого вонючего городка будет замучен терновыми ветками и досками, в которые вбиты гвозди.
Гедеон продолжил погоню натощак. В следующем городке, где он попросил покушать, ему тоже отказали. Этим ребятам он пообещал разрушить их башню - главную достопримечательность, а их самих порубить в капусту. Вскоре беглые цари были настигнуты и схвачены, их воины уничтожены, а это еще пятнадцать тысяч человек. После победы Гедеон вернулся к негостеприимным аборигенам, чтобы выполнить обещанное. И выполнил.
Плененных им царей он приказал убить своему сыну. Сыночек оказался слаб в коленках - его тошнило и все такое. Пришлось махать мечом самому. После победы все израильские вожди попросили Гедеона стать им царем. Гедеон отказался, но попросил об одной маленькой услуге. Впрочем, пусть он скажет сам за себя.
"Прошу у вас одного - дайте мне каждый по серьге из добычи своей". Весу в золотых серьгах, которые он выпросил, было тысяча семьсот золотых сиклей, кроме пряжек, пуговиц и пурпуровых одежд, которые были на царях Мадиамских, и кроме золотых цепочек, которые были на шее у верблюдов их.
Почему это нас так тревожит? Да во все дни человеческой истории происходило нечто похожее, бывало даже и покруче. Но почему мы историю убийства и мародерства считаем священным текстом, и прославляем убийц, насильников, мародеров и предателей, а их "подвиги" называем богоугодным делом? Да с этой библии кровь просто капает, а мы кладем ее на почетное место. Скажи мне, кто твой пророк и герой, и я скажу - кто ты сам.
Зачем она нам нужна, эта "книга книг"? Может быть, как исторический источник? Да нет, ни один серьезный историк в таком качестве ее не рассматривает. Как моральный кодекс? Пока что ничего, даже отдаленно напоминающего мораль, мы в этой книге не встретили, за исключением десяти заповедей. Произведение искусства? Да такого косноязычия еще поискать. Может быть, нам дороги наши корни? Какое отношение ближневосточные пастухи имеют к земледельцам средней полосы? Никакого. Так зачем же мы за нее держимся и так дрожим над ней?
Когда я приезжаю в страну, то не
спрашиваю, хороши ли ее законы.
Я спрашиваю, выполняются ли они.
(Один звездно-полосатый мудрец)
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-4]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
А судьи кто?
У Гедеона было много жен, и они нарожали ему семьдесят сыновей. Кроме того, наложница родила ему сына, Авимелеха. Чем байстрюк был лучше обычных детей? Скоро узнаем. Пока же скажем, что после этой разборки евреи жили в мире сорок лет. После смерти Гедеона они, как водится, начали поклоняться Валааму и Астарте.
Авимелех, хоть и был внебрачным сыном судьи Гедеона, но по морально-деловым качествам вполне годился в его преемники. Он пошел в Сихем, (мы помним, что это за городок) и обратился к жителям с пламенной речью. "Что вам больше понравится - чтобы правили вами семьдесят законных сыновей Гедеона, или же я один?" Горожане дружно загудели в ответ: "Зачем спрашивать о таких глупостях?" После этого он потребовал у них денег. Ему дали семьдесят сиклей серебра.
На эти деньги Гедеон нанял местных бомжей и грабителей с большой дороги, вооружил их и повел в отцовский дом. В отцовском доме он убил всех своих братьев, и сделал это на одном камне. Это значит, что убийство смаковалось: к нему подводили брата, он перерезал ему горло, начиналась агония, хлестала кровь. После этого к нему подводили следующего. Расправа растянулась на несколько часов. Только одному братишке, младшенькому Иофаму, удалось спрятаться от святого родственника и бежать в Беэр.
После расправы Гедеон вышел к жителям Сихема на площадь и спросил, вытирая пот со лба: "Вы не передумали?"
- Нет, что ты! Правь нами, Авимелех.
- Хорошо, но учтите: мы с вами повязаны. Мой отец освободил вас от захватчиков, и правил вами целых сорок лет. Вам его правление нравилось, но стоило ему умереть, как вы убили семьдесят его законных сыновей, и поставили над собой правителем меня - байстрюка. Помните об этом. Как только вы отвернетесь от меня, израильтяне отомстят вам за это убийство.
Народ не нашелся, что ответить, когда Авимелех так изящно сместил акценты, и приписал им свое преступление. И стал он править израильтянами, и правление его продолжалось целых три года. Через три года в Сихем повадился некто Гаал, и стал подзуживать народ против братоубийцы Авимелеха. Народ слушал его и кивал головой, как делала это три года назад, слушая самого братоубийцу. Решили устроить на Авимелеха засаду за городом.
Авимелеха предупредили, и он сам устроил засаду - на Гаала. Гаал бежал в Сихем. Авимелех убил всех его людей и пошел к городу. Взял город, разрушил его, и руины посыпал зачем-то солью. Оставшиеся люди заперлись в городской башне. Башню обложили хворостом и подожгли. Заживо сгорело около тысячи человек. После этого Авимелех осадил Тевец, где тоже спрятались горожане, недовольные его правлением. Город пал, но оставшиеся защитники спрятались в башне. Во время осады башни какая-то женщина сбросила сверху обломок жернова, и пробила Авимелеху череп. Тот приказал одному из своих людей зарубить его, чтобы не умереть от рук женщины. И умер, как мужик.
После Авимелеха судьей был Фола, который правил двадцать три года. После него правил Иаир, который правил двадцать два года, и прославился тем, что тридцать два его сына ездили по Израилю на тридцати двух ослах.
Израильтяне продолжали поклоняться Ваалу и Астарте. В общественной жизни тоже не ладилось - филистимляне и аммонитяне наложили на них дань. Евреи сразу вспомнили про бога и начали извиняться перед ним, просить решить этот денежный вопрос. Бог долго препирался, как Сталин в 1941 году, а евреи точно так же его уговаривали и обещали никогда больше не поклоняться никаким другим богам. Наконец бог согласился.
Пока шли препирательства, аммонитяне подошли к Галаду и расположились лагерем. Всем стало ясно, что просто так они обратно не уйдут. Стали искать военачальника. Искали самого достойного. Нашли. Им оказался некто Иеффай, очень колоритная личность. Его папа был правителем Галада, а мама - проституткой. По еврейским законам его выгнали из города. Только его потомки в десятом поколении могли стать полноправными членами общества.
Ждать восстановления в гражданских правах было долго, Иеффай набрал бродяг из окрестностей и сколотил банду. Лихие молодцы грабили на большой дороге всех встречных - поперечных. К нему и обратились галадские старейшины. Попросили его возглавить еврейское ополчение и сразиться с аммонитянами. Иеффай долго смеялся. Дедки настаивали. Наконец сын блудницы согласился, но при условии, что после победы его поставят судьей. Закон - дышло, старейшины согласились.
Иеффай провел смотр вверенных ему войск, остался доволен и послал к аммонитянам послов. "Зачем ты пришел на нашу землю?" Так звучал вопрос, который был задан предводителю аммонитян. "Это не ваша земля, а наша. Если вы уйдете по добру - по здорову, то мы вас не тронем". "Нет, это наша земля. Ее нам дал наш бог так же, как вам дал землю ваш бог. Но наш бог круче вашего. Поэтому проваливайте".
Аммонитяне обиделись за своего бога и за свою землю. Решили биться с евреями. Иеффай пообещал богу, что в случае победы принесет ему в жертву первого, кто выйдет из его дома навстречу. Бог ничего не сказал. Иеффай побил аммонитян, разрушил два десятка их городов и с победой вернулся домой. На пороге его встречала любимица дочь. Вот такие дела. Он принес ее в жертву. По горлу чик - и приветик.
После победы к Иеффаю пришли ефремляне и стали его укорять за то, что он побил аммонитян, а их, своих добрых соседей, не позвал. "Не по-соседски это, а посему мы убьем тебя, а дом твой спалим". Иеффай не хотел, чтобы кто-то жег дом, а его убивал. Несколько дней назад он был бродягой и разбойником, а теперь - судьей и уважаемым человеком. Жизнь, как говорится, начала налаживаться, если не считать убийства дочери.
Иеффай решил наглецов проучить. Его поддержали жители Галада. Ефремляне были биты и бежали к Иордану. Галадцы оседлали переправу и проверяли у каждого паспорт. Процедура происходила так. К переправе подходил человек. Галадцы спрашивали его: "Ты часом не ефремлянин?" Он отвечал: "Ну что вы, как можно!" Ему ставили задачу: "Скажи Шихем". Он говорил: "Сихем". И получал меч в брюхо. Оказывается, этот логопедический анекдот имеет длинную бороду.
Анекдот очень смешной. На переправе было убито сорок две тысячи человек только за то, что не умели правильно выговаривать шипящие звуки. После этого Иеффай правил Израилем шесть лет. После него судьей стал Есевон, у которого было тридцать сыновей и тридцать дочерей. Через семь лет его сменил Елон, который судил десять лет. Следующим судьей был Авдон, у которого было сорок сыновей и тридцать внуков. Все они ездили на семидесяти ослах по Израилю. Через восемь лет умер и он.
Но израильтяне продолжали делать "неугодное в глазах Господа". Поэтому их покорили филистимляне - на целых сорок лет. Филистимляне - это те же финикийцы, но вид сбоку.
В то время жил себе мужичок по имени Маной. А жена его была бесплодна. Как водится, к ней пришел ангел и посоветовал не пить вина, и тогда она зачнет. Жена рассказала мужу о таком чуде. Маной, понятное дело, изъявил желание повидать небесного гостя, и потолковать с ним о том, о сем. Ангел появился снова, но навестил бесплодную женщину в поле, когда мужа рядом не было. "Зачем нам кузнец? Что я, лошадь что ли?"
После этой "встречи" жена прибежала домой и сказала Маною: "Мужик, о котором ты спрашивал, сейчас в поле". Маной поспешил к незнакомцу. Ангел, загадочно улыбаясь, рассказал ему, что у них теперь непременно родится сын. Если они не будут его стричь, и не дадут ему спиртного, то он вырастет отменным богатырем, и освободит Израиль от филистимлян. Маною не осталось ничего иного, как заколоть барашка на этом месте. Древние еврейки в таких случаях пользовались услугами своих рабынь. В положенный срок у счастливой четы родился сын, которого нарекли Самсоном.
Скажем сразу, что Самсон был судьей, и от филистимлян свою землю не освободил, как ни старался. И вот молодой и непьющий судья, небритый и нестриженый, решил жениться на филистимлянке. Израильтяне платили филистимлянам дань, да и законы иудеев запрещали им жениться на иноверках, поэтому родители молодого юриста не одобрили его выбор. Но делать нечего, решили свататься.
Вообще история Самсона за свою несуразность вполне могла бы быть помещена в "Книгу рекордов Гиннеса", жаль, что в этой книге нет таких номинаций. Итак, Самсон с родителями идет свататься к филистимлянке. По дороге на них нападает лев, который прятался до этого в винограднике, поджидая молодого судью. А может быть, он лакомился виноградом и размышлял о вечном.
Самсон не испугался льва, а наоборот - собственноручно порвал ему пасть. Явный реверанс в сторону эллинов и римлян. Когда мы видим статую накачанного бородача, разрывающего льву пасть, то должны понимать, что речь идет не о брате ахейского царя, а об израильском судье. Да. Покончив со львом, Самсон бросил его труп на дороге, и продолжил свой путь к счастливой женитьбе. Примечательно, что родители его не только не видели и не слышали его схватки со львом, но даже ничего не знали о ней.
Пришли к невесте. Сладились. Пошли домой. Филистимляне оказались не такими страшными, как их малюют. На следующий день Самсон пошел к невесте решать организационные вопросы - готовиться к свадебной гулянке. По дороге он нашел труп вчерашнего льва. За одни сутки дикие пчелы успели свить в трупе гнездо и натаскать туда меда. Самсон отнял у пчел, живущих в трупе льва, их мед, и пошел к невесте, вкушая эту сладость. Ха-ха-ха.
Придя к невесте, Самсон угостил медком тестя и тещу. Правда, он не сказал им, откуда медок - ума хватило. Итак, началась семидневная гулянка. На время свадьбы избрали тридцать друзей жениха. Когда торжество достигло апогея, Самсон начал загадывать своим дружкам загадки. Ставкой он назначил тридцать отрезков льняной ткани и тридцать же перемен одежды.
Загадку надо было отгадать до конца свадьбы. Сама загадка звучала так: "Из едока вышла еда, а из сильного вышло сладкое. Что это?" Брачные дружки бились в отчаянии головами об свадебный стол, но не могли разгадать загадки. Время шло. Они начали угрожать жене Самсона: узнай у него ответ, а то мы спалим твой дом, а тебя и отца твоего убьем. Мы, дескать, не для того пришли на свадьбу, чтобы нас тут обобрали.
Жена начала выпытывать у мужа ответ, они это умеют, но Самсон был неумолим. Женские чары не действовали. Когда чары не действуют, женщины прибегают к слезам. Это оружие не дает осечки. Никогда. На седьмой день плача Самсон открыл ей разгадку. Через несколько минут ее знали и дружки жениха. Что и требовалось доказать. И потребовали заплатить то, что он проспорил.
Самсон не зря назывался судьей, блюстителем закона. Его решение проблемы было молниеносным, как меч Александра Македонского. Наш молодожен сбегал в соседний городишко, убил тридцать первых, попавшихся ему филистимлян, снял с трупов одежду, и принес на свою свадьбу.
Очень интересный момент. Профессиональный юрист заключает пари, и при этом делает ставку, превышающую его платежеспособность. Он ставит на кон то, чего не имеет. Видимо, его профессиональные качества того же порядка, что и умственное развитие. Вернемся к сюжету.
С обиженным видом Самсон бросил своим свадебным дружкам тридцать комплектов окровавленной одежды, укоризненно посмотрел на них, сказал: "Я вас покидаю!", и ушел в родительский дом, гордо подняв голову. Вот такой непростой еврейский парень, этот Самсон.
Филистимляне были попроще. Чтобы свадьба не оказалась напрасной, жена Самсона стала женой одного из его брачных друзей. Помните: ваш брачный дружок не обязательно является вашим другом. Особенно, если он филистимлянин, а вы еврей.
Спустя несколько дней Самсон появился в доме своего тестя, как ни в чем не бывало, держа под мышкой козленка. Сунув козленка тестю, он направился к спальне своей жены. Тесть стал протестовать в том смысле, что его жена уже вроде бы и не совсем ему жена, а даже очень наоборот - жена его свадебного друга. Самсон обиделся. "Ну, уж теперь я в полном праве делать филистимлянам зло". В самом деле.
Филистимляне как раз убирали урожай зерновых. Самсон поймал триста лисиц, что само по себе удивительно. Связал их попарно хвостами, а к хвостам привязал факелы. После этого пустил лисичек, которые уже поскуливали от нетерпения, "побегать" по филистимлянским нивам. Весь урожай - как корова языком слизала. Филистимляне удивились (еще бы!), и начали вопрошать друг друга: кто это сделал? И отвечали друг другу же: это зять нашего земляка, который выдал свою дочь замуж два раза, но сыграл лишь одну свадьбу. "Ах, он негодяй!"
"Негодяй" относилось не к Самсону, а к его тестю. Старика и дочь его сожгли вместе с домом. А Самсон перебил этим филистимлянам голени и бедра. За что - непонятно. И устроил в скалах себе лежбище, в котором прятался от евреев и от филистимлян, словно он какой-то Джумагалиев, а не судья израильского народа. Все воспринимали этого человека, как опасного зверя, потерявшего человеческий облик.
Филистимляне пришли с войском к израильтянам и потребовали выдачи Самсона. Израильтяне пришли в ущелье и сказали Самсону, что вот мол, до чего дошло. Самсон дал себя связать, но попросил не убивать, а отвести прямиком к филистимлянам. Так и сделали. Оказавшись среди филистимлян, Самсон порвал веревки, схватил "челюсть дикого осла", перебил ею тысячу человек, попил водички и лег спать.
После этого случая он правил Израилем двадцать лет. За это время он не стал более солидным, и тем более - умным. Хаживал к филистимлянским проституткам в Газу. Жители Газы устраивали на него засады у городских ворот. Кончилось тем, что он просто снял эти самые ворота и отнес на близлежащую гору.
Наконец произошла история с Далидой, которая стала сюжетом бесчисленных картин, скульптурных групп, музыкальных произведений и даже кинофильмов. В некоторых источниках эту женщину зовут Далилой. Мне это имя больше нравится. Недавно я увидел на улице нашего городка новую парикмахерскую, над которой горела неоновая вывеска "ДАЛИЛА". Был повод посмеяться. Приятно, что у современных коммерсантов все еще есть чувство юмора.
Итак, Самсон влюбился в филистимлянку. И стал захаживать к ней на огонек, пренебрегая своими служебными обязанностями. После любовных объятий он любил вздремнуть у нее на коленях. Далида что-то у него спрашивала, а он сквозь сон ей что-то отвечал. Спрашивала она все время одно и то же, а он отвечал каждый раз иначе.
Далида была не только красавицей, но еще и патриоткой. Естественно, что вопрос ее был о секрете неуязвимости возлюбленного. Самсон сначала отшучивался и выдумывал байки, но что сравнится с упорством женщины, решившей узнать что-то? Вода, которая точит камень, не так впечатляет, как настойчивость Далиды.
В очередную дремку на коленях возлюбленной Самсон проговорился. "Попал", как модно сегодня выражаются мастера распальцовки. Он еще не закончил своего сонного бормотания, как был обстрижен Далилой. И что же? "Французы тут, как тут".
Жестокие звери-филистимляне выкололи глаза доброму Самсону, убившему ни за что ни про что более тысячи их соотечественников, и запрягли его крутить мельничное колесо. Мир содрогнулся от такой жестокости. Самое противное - иногда на праздники его приводили во дворец, где он должен был развлекать филистимлян игрой на гуслях. В каждое свое выступление Самсон просил бога, о котором вдруг вспомнил, вернуть ему силу. Однажды бог согласился. Самсон сразу же расшатал столбы, подпиравшие кровлю. Крыша дворца обвалилась. Все погибли. Аминь.
Нет, не аминь. Надо сказать по этому поводу еще несколько слов. Все восхищаются героизмом Самсона и осуждают вероломство похотливой филистимлянки, которая и рыбку съела, и на люстре покаталась. Специально для этих моралистов я приберег одну цитатку из истории о Самсоне. Вот она.
Отец его и мать его сказали ему: "Разве нет женщин между дочерями братьев твоих и во всем народе моем, что ты идешь взять жену у филистимлян необрезанных?" ? но отец его и мать его не знали, что он ищет случая отомстить филистимлянам.
Как говорится, не Далида это начала. Конец истории о Самсоне.
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-5]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
А судьи кто?
После Самсона судьей был Емегар, который убил шестьсот иноплеменников, не считая скота. Хороший был паренек. Этими деяниями он спас Израиль.
Жил на горе Ефрем некто Миха. Он пошел к матери своей и повел странные речи.
- Помнишь, мама, у тебя украли тысячу сиклей серебра, а ты прокляла вора страшным проклятием?
- Помню, сынок, как не помнить. Из-за этого случая пришлось мне торговать тем, чем обычно не торгуют.
- Так вот, мама, это серебро у меня. Я взял его.
- Дай тебе бог здоровья, сына, и долгих лет жизни. Какой ты у меня молодец!
Сынок отдал матери серебро. Она начала по-матерински суетиться.
- Это серебро я назначаю в жертву богу. Я делаю это от себя, но для тебя. Потому что хочу отлить из него истукан. Поэтому отдаю это серебро тебе. Непонятно? Мне тоже непонятно, сынок. Но что поделать? Так написано в библии.
С этими словами мать отдала сыну серебро обратно. Миха тут же отпихнул серебро в ее сторону. Если учесть, что тысяча сто сиклей серебра - это большая куча, то можно представить себе, какая пыль стояла у Михи в доме. Кончилось это взаимное расшаркивание тем, что мать взяла из этой кучи двести сиклей и отдала плавильщику. Тот отлил ей истукан, еще и на кумир хватило.
Эти предметы поставили в доме Михи, после чего его дом стал называться Божьим. Как говорится, дело Моисея жило и процветало. Миха, который теперь считался очень набожным человеком, посвятил одного из своих сыновей в священники.
В Израиле все еще не было царя, каждый жил, как ему вздумается. Анархия, можно сказать, процветала в земле обетованной. Из Вифлеема в эти дни вышел один левит, который был бомжом и попрошайкой. Кроме принадлежности к касте жрецов у него не было вообще ничего. Этот благородный юноша решил побродить по Израилю, поискать счастья. В своих поисках и брожениях он добрался до горы Ефрем.
Миха заметил бродягу и пригласил его пожить у себя. Условия таковы: юный левит получает десять сиклей серебра в год, пищу и кров над головой. За это он должен быть священником при самодельном храме хозяина. Левит согласился. Почему бы и нет? Миха тоже был доволен. За такие мизерные деньги он заполучил священника-левита, а значит - и благосклонность бога.
Хотя кости Иисуса Навина давно истлели, одно из колен израилевых все еще не имело своей земли. Племя дан бродило туда-сюда и не знало, где ему жить. Видимо, несколько последних веков еврейской истории прошли мимо них. Они отсутствовали по неизвестной причине, когда Иисус и Елеазар назначали каждому колену его удел. А теперь спохватились и стали рыскать по окрестностям горы Ефрем.
Вообще-то рыскали не все, а только пять диверсантов. Основная масса воинов племени Дан расположилась на безопасном удалении. Лазутчики изучили окрестности и узнали, что неподалеку находится маленькое селение Ланс, в котором живут сидоняне. До их столицы, Сидона, путь неблизкий. Если напасть на городишко, то никто не придет ему на помощь. "Это хорошо", - подумали разведчики и засобирались в обратный путь. Заночевать решили у Миха. Мих радушно принял незваных гостей, о чем потом пожалел.
Итак, отдыхая после ужина, диверсанты узнали, что в доме Михи живет левит. Они узнали его по голосу. Очень загадочный момент. Видимо, голоса левитов разительно отличались по тембру от голосов остальных израильтян. Шпионы затащили левита в сарай, быстро провели форсированный допрос на тему: "Откуда ты взялся, и что тут делаешь?" Утром распрощались с гостеприимным Михой и поспешили в родное стойбище.
Разведчики рассказали вождям, что к чему. Сыграли подъем. Шестьсот воинов выступили в поход. На пути к Лансу зашли на гору Ефрем. Молча вошли в дом Михи, забрали истукан. Молодой левит патетически воскликнул: "Что вы делаете?"
Предводитель группы захвата прищурился.
- Ты бы лучше помалкивал. Молчи и думай, даю минуту на размышление - хочешь быть священником у какого-то клептомана или верховным жрецом у целого племени?
Не прошло и пяти секунд, как молодой левит горячо согласился. Тут даже написано, что он обрадовался. Быстренько собрал все свои шмотки, прихватил остальные предметы культа, и присоединился к лихим ребятам. Группа вышла из деревни на большую дорогу. Сзади послышался шум. Воины племени дан обернулись на этот шум. У выхода из деревни стоял обворованный Миха с односельчанами, отчаянно жестикулировал и говорил нехорошие слова.
Предводитель опять прищурился.
- Ты больше не говори так, уважаемый. Неровен час, кто-то из моих людей обидится на твои слова и начнет резать. Тебя и всех остальных. Оно тебе нужно? Иди домой с миром и радуйся жизни.
Миха заткнулся и последовал совету этого несомненно добродушного и умудренного жизнью человека. Сыны Дана тем временем пришли в городок Ланс, чьи жители мирно пахали на своих нивах, вырезали всех этих пахарей и их семьи, а городишко сожгли.
На пепелище они построили себе новый городок, и назвали его Дан. И жили там счастливо, имея молодого и умного священника из племени левит. А звали того священника Ионафан.
5. МИР СОДРОГАЕТСЯ
часть [5-6]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
А судьи кто?
Гора Ефрем была не простой горой. На ней жили очень интересные люди. Миха, обворовавший родную мать и благословленный ею за это, построивший себе домашний храм и прикупивший себе священника, не был одиноким в своих чудачествах. В те же дни на той же горе жил некий левит. Этот левит был интересен тем, что взял себе наложницу из Вифлеема.
Жили они, жили, а потом поссорились. Наложница хлопнула дверью и ушла в родительский дом - в Вифлеем. Левит пожил один, заскучал и пошел за наложницей. Пришел он в Вифлеем, отец наложницы его приходу очень обрадовался. По этому поводу они хлопнули по рюмашке и легли спать. Решили, что утром сядут на ослов (левит с наложницей) и поедут на гору Ефрем.
Утром тесть предложил левиту подкрепиться - на дорожку. Пока подкреплялись, солнце село. Решили, что завтра точно поедут. Так повторилось пять раз. Видимо, отец наложницы был очень общительным человеком и гостеприимным хозяином. На шестой день решил левит, что не останется больше тут ночевать, а поедут они домой. Возле Иерусалима, в котором тогда жили иевуситы, застал их вечер. Решили не ходить в Иевус, а поехали в Гиву. Там, дескать, лучше. Не забывайте: Иерусалим уже неоднократно завоеван израильтянами, но каждый раз оказывается незавоеванным.
В Гиве действительно было хорошо. Его жители походили из колена Вениамин. Их гостеприимство сразу бросалось в глаза. Как только солнце село, все двери, окна, ставни, ворота, калитки и форточки были заперты. На улице не осталось ни души. Левит, его наложница и слуга сидели на двух ослах и не знали, что им делать. Сколько они не стучались в двери, нигде им не открыли. Хоть шаром покати по улице. Решили ночевать на улице.
В этот момент к ним подошел старичок и поинтересовался: " Откуда и куда путь держите, молодые люди?" Левит представился. Старичок оказался землячком, он когда-то родился и вырос на горе Ефрем. Само собой, он пригласил путников переночевать, и пояснил, что проводить ночь на улице Гивы - очень плохая идея. Как оказалось позже, старик был прав.
Как только гости вошли в дом, умылись с дороги, покушали и повели неторопливую беседу, как пустынная улица наполнилась людьми. Жители Гивы, которые будто сигнала ждали, окружили дом, стали стучать ногами в двери и требовать, чтобы им выдали молодого левита. "Мы хотим познать его!" Знакомая песенка, не правда ли? Очень похоже на содомский инцидент, но не совсем.
Старик вышел к горожанам и повел такую речь: "Не трогайте моего гостя. Если вам так приспичило, я выведу свою дочь и его наложницу - делайте с ними, что хотите, хоть до утра". Горожане его не слушали. Тогда в дело вмешался молодой левит, священник и лекарь душ израильских. Он молча вывел свою наложницу за порог, подтолкнул ее, сонную, к озабоченным гражданам города Гивы, вернулся в дом и запер за собой дверь. Какое рыцарство! Какое благородство! Неторопливая беседа земляков продолжалась.
"Они познали ее и ругались над нею всю ночь до утра". Даже ленивый в ту ночь не спал. На рассвете разошлись по домам - усталые, но довольные. Наш священник бодро вскочил с постельки, сделал зарядочку, умылся, покушал и собрался в дорогу. Распрощался с радушным хозяином, открыл дверь и споткнулся о тело женщины, лежащей на пороге. Женщины, без которой он скучал на горе Ефрем, за которой поехал в Вифлеем, и которую упросил-таки вернуться.
Он сказал ей: "Вставай, пойдем". Но ответа не было, потому что она умерла. Левит приторочил тело любимой женщины к ослу и поехал домой. Дома он ножом расчленил ее труп на двенадцать кусков и разослал по всему Израилю. Да, на горе Ефрем жили действительно странные люди.
Все колена, получившие такие необычные посылки, возмутились. Организовали сборный карательный корпус, и пришли под Гиву. Потребовали выдать им насильников. Ребята из колена Вениамина послали всех остальных израильтян подальше. Началась гражданская война. Одно израильское племя против всего племенного союза. Борьба велась с переменным успехом. Но количество всегда побеждает качество - исключений не бывает.
От племени Вениамина осталось в живых шестьсот человек, которые спрятались в горах. Все остальные их соплеменники были вырезаны, как и их скот, а города преданы огню. Стандартная процедура. Все племена, бравшие участие в карательной экспедиции, поклялись не выдавать больше своих дочерей за уродов из колена вениаминового.
Поклясться то они поклялись, но потом задумались. "Это что ж получается, целое колено израилево пропадает?" Начали искать выход из ситуации. И очень быстро нашли его. Оказалось, что не все израильтяне пошли на суд праведный над насильниками. Жители Иависа Галаадского не участвовали в мероприятии. Не долго думая, против них выслали карательный отряд. Эта зондеркоманда вырезала всех жителей Иависа, но оставила в живых только девственниц. Таких оказалось четыреста душ.
Четыреста девственниц отдали Вениаминовичам, но этого оказалось мало. Двести крепких парней с тоской вспоминали Онана Иудовича. Решили помочь и им тоже. Разрешили на праздник Господень устроить им засаду у города Силом, и похитить себе жен. Так и сделали. Как только началась дискотека, и девушки из Силома закружились в хороводе, Вениаминовичи тут как тут. В общем, все остались довольны.
Остается добавить, что Израиль, как мы помним, состоял из десяти колен, а Иудея из двух - иехуда и беньямин. Иудеи всю дорогу пытались командовать израильтянами, мотивируя это тем, что они более праведны. По большому счету, после этого инцидента одно из колен иудиных - беньямин, фактически перестало существовать. То, что теперь называлось коленом Вениаминовым, было чем-то иным.
Таковы пророки. Таковы судьи. Таковы священники. Когда румяный толстопуз будет махать на вас кадилом и напевать что-то нечленораздельное, помните, что он считает себя духовным преемником левита с горы Ефрем.
Наше сердце могут утешить только заключительные строчки "Книги судей". В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым. У нас будет возможность узреть справедливость в те дни, когда у Израиля был царь.
РУФЬ
Некто Елимелех из Вифлеема пошел в дни голода жить со своей женой к моавитянам. Там он и умер, а жена его Ноеминь осталась жить у моавитян с двумя сыновьями. Сыновья женились на моавитянках, одну из которых звали Руфь, а другую - Орфа. Умерли и сыновья.
Собралась Ноеминь со снохами обратно в Вифлеем. Нет, сначала она посоветовала им идти в дома своих отцов, выйти замуж и жить - долго и счастливо. Но снохи решили, что жить без свекрови не смогут, и пошли с ней в Вифлеем. Ноеминь настаивала на том, что снохам нужно жить в родительском доме. Орфа согласилась и вернулась в отчий дом. Руфь не согласилась.
Пришли они в Вифлеем. Весь город зашумел. Вифлеемцы ходили по улицам этого города и спрашивали друг у друга: "Неужели Ноеминь вернулась?" Вот ведь как. Ноеминь специально собрала всех говорунов на площади и сделала короткое заявление: "Я больше не Ноеминь. Называйте меня просто Мара". Мужики почесали затылки и разошлись по нивам - жать ячмень.
Руфь решила подработать. Вышла на поле, пристроилась за какими-то жнецами и стала руками подбирать то, что осталось после их серпов. Никто ей слова худого не сказал. Вскоре на поле появился хозяин поля и стал контролировать ход уборки урожая. Сели обедать. Хозяин, которого звали Вооз, подозвал к себе неизвестную собирательницу колосков и угостил хлебом и уксусом. Пока Руфь ела, он расспросил ее о житье-бытье, а потом разрешил и дальше подбирать колоски после жнецов.
После обеда Руфь продолжала подбирать колоски и ела, а что не съедала, собирала в подол. Вечером она принесла свекрови в подоле мерку ячменя. Ноеминь, выслушав ее рассказ, посоветовала не расслабляться, а приодеться понаряднее, намазаться каким-нибудь дезодорантом, идти на гумно Вооза, и прилечь возле него, когда он уснет. Когда он проснется, то скажет ей, что делать дальше. Руфь так и сделала.
В полночь Вооз проснулся и стал спрашивать, что случилось. Дело в том, что Вооз был родственником Ноемини, и жест Руфи воспринял как дело родственное. Поэтому он не стал ничего ночью предпринимать, отсыпал девушке ячменя и велел ей идти домой, пока солнце не встало и никто ее не видит.
Утром Вооз созвал десять старейшин и пригласил на беседу еще одного родственника Ноемини, более близкого ей по крови. Завел с ним при свидетелях разговор на денежную тему.
- Ноеминь вернулась из страны моавитской и теперь продает землю своего покойного мужа. Не хочешь ли ты купить ее? Если ты откажешься, то я куплю, а если нет, то покупаешь ты, как более близкий родственник.
- Я бы с радостью купил, а в чем проблема?
- Проблема в том, что в таком случае тебе придется взять в жены ее сноху. Дети, которые родятся, не должны потерять свой удел земли, который они получили бы в наследство от сыновей Ноемини, если бы они остались живы. Если ты согласен, я отдаю тебе свой сапог, а эти старики будут свидетелями сделки.
- Нет. Зачем мне моавитянка? Получится, что дети будут не мои, а мертвых сыновей Ноемини. Меня это не устраивает.
- Тогда я беру Руфь в жены, и покупаю всю землю Ноемини. Аминь.
Сделка состоялась. Тонкости права наследования нас могут удивить, но общественно-родовой строй имеет свои особенности. Так делались дела. Обычная история, составившая основу для написания целой книги Ветхого Завета. Вся ее особенность в том, что у Вооза и Руфи родился сын Овид, который в последствии стал дедушкой легендарного царя Давида.
6. ЦАРИ
часть [6-1]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ
Начинается эта история на горе Ефрем. В этой местности, как мы уже заметили, жили очень интересные люди. Персонажа звали Елкана, и было у него две жены: Анна и Феннана. Феннана рождала детей, а у Анны не получалось. В положенные дни Елкана ходил в Силом приносить жертву ГОСПОДУ САВАОФУ, чтобы решить проблему.
Обратите внимание, он ходил приносить жертву не Господу, не Иегове, а Господу Саваофу. Загадочный момент. Этот Саваоф, как с неба свалился: не было - не было, и вдруг появился.
Да. Принося жертву и вознося молитву, Елкана особое внимание уделял Анне и ее нуждам. Дело в том, что бесплодную Анну он любил, а плодовитую Феннану - не очень. Обычное дело для Ветхого Завета. Анна тоже обижалась на судьбу, плакала и сетовала, и в молитвах своих давала самые разные обеты.
За храмом в Силоме присматривал священник Илия и два его сына. Илия обратил внимание на заплаканную женщину, которая так горячо о чем-то молилась. И побеседовал с ней. И утешил ее! И вернулась Анна с мужем домой. И понесла. И родила сына. И назвала его Самуилом, ибо просила о нем у бога Саваофа. И пообещала, что посвятит его богу, как только отнимет от груди своей.
Так она и сделала. После торжественной церемонии Самуил остался в доме священника. Очень поучительна молитва, произнесенная Анной во время этой церемонии. Читая ее, вспоминаешь иные учения иных краев. Вот она.
Лук сильных ломается, а слабые стают сильными.
Сытый работает за хлеб, а голодный отдыхает.
Даже бесплодная рождает семь раз, а плодовитая изнемогает.
Из праха поднимается бедный, из брения возвышается нищий.
И садится среди вельмож, и унаследует престол славы.
Следы святых блюдутся, а беззаконные исчезают во тьме.
Ибо не силою крепок человек.
Да не хвалится мудрый мудростью своей.
Да не хвалится сильный силою своей.
Да не хвалится богатый богатством своим.
А кто хочет хвалиться, пусть хвалиться тем,
Что понимает и знает Господа.
Итак, Самуил рос в доме Илии. Сыновья священника были люди пустые и жадные. Ели из жертвенного котла, брали взятки у прихожан, занимались вымогательством. Кроме того, они спали с женщинами, которые приходили помолиться к Скинии. Самуил, стало быть, доводился им то ли братом, то ли сыном.
Илия относился к своим обязанностям с трепетом. Совершая служение, не отступал от ритуала, всегда был опрятно одет. Ритуальные одежды ему делала мать и ежегодно приносила новые. Короче говоря, служба священника для него очень много значила.
Старый Илия огорчался, глядя на беспутство своих сыновей, но дальше укоризненных речей дело не шло. Однажды к нему пришел бродячий пророк, поукорял за отцовскую беспечность и пообещал, что оба его сына погибнут в один день, а первосвященником станет не левит. Намек на Самуила был достаточно прозрачен.
В то время пророки стали редкостью, бог не так часто обращался к кому-нибудь. Неудивительно, что когда Самуил впервые услышал, как бог зовет его, то решил, что это Илия. Илия тоже не сразу понял, что происходит. Когда Самуил в третий раз пришел к Илии и спросил, чего ему надо, до Илии дошло - его ученик стал пророком.
Он научил мальчишку, как надо отвечать на призывы господа. Состоялось откровение. Бог повторил Самуилу слова бродячего аскета. После откровения Илия подозвал Самуила и спросил: "Что тебе сказали, сын мой?" Самуил не смог врать, он рассказал правду. Ему было неудобно говорить такие слова человеку, которого считал своим отцом. Илия ответил философски: "Он - Господь; что Ему угодно, то и сотворит". По Израилю пошла молва о новом пророке - Самуиле.
Филистимляне пошли войной на Израиль. Самуил призвал народ к сопротивлению. Израиль выступил навстречу. Состоялась битва, во время которой погибло четыре тысячи израильтян, что означало поражение. Но масштабы уже не те. То ли дело - сто пятьдесят тысяч врагов за одну ночь.
Израильские старейшины решили, что для победы им надо взять в битву Ковчег, который хранился в Силоме, и за которым присматривал Илия с сыновьями. Опять мы встречаем формулировку "Ковчег завета Господа Саваофа". Это очень удивительно, ведь Моисей заключал завет с Яхве.
Когда Ковчег принесли в израильский стан, там поднялось всеобщее ликование. Филистимляне, услышав этот шум-гам, выглядывали в окошко и спрашивали друг друга: что у них там такое? И друг другу же отвечали: это они Ковчег увидели. Они подивились такому ликованию, но решили, что у каждого свои причуды.
Произошла битва. Израильтяне опять были биты. Тридцать тысяч погибло. Ковчег был захвачен филистимлянами. Беспутные сыновья Илии оказались не такими беспутными - геройски погибли в дикой сече, защищая святыню - как предсказал пророк. Праведный пасынок Самуил, призвавший Израиль "к топору", остался жив, ибо в битве не учавствовал.
Илия тоже пренебрег своими обязанностями и не стал сопровождать святыню на войну. Он сидел в Силоме на пороге храма и ждал известий о победе. Прибежал с поля битвы гонец и сказал, что победа отменяется: филистимляне одержали верх, Офни и Финеес погибли, Ковчег захвачен. Аминь. Илия упал со стульчика и сломал позвоночник. И умер, конечно. Умер после сорока лет судейства. Жена Финееса тоже умерла, но успела родить сына Ихавода.
Филистимляне отнесли Ковчег в город Азот и поставили его в храме Дагона рядом со своим идолом. Утром оказалось, что изображение Дагона лежит на земле с отсеченными конечностями. Жители города заболели кожными заболеваниями. Но больше всего их стали одолевать мыши. Прямо нашествие леммингов какое-то. Так еврейский бог мстил им за свое пленение.
Вожди филистимлян собрались на совет - что делать с трофеем? Дагонцы не хотели больше держать его у себя. Жители Гефа согласились принять Ковчег на хранение. Понятное дело, что не было смысла возиться с чужой святыней просто так. Видимо, филистимляне ждали выкупа. А израильтяне не собирались выкупать своего бога.
Ковчег прибыл в Геф. Жители стали болеть кожными болезнями. Им тоже не понравился еврейский бог. Тогда его отправили в Аскалон. У аскалонцев начались те же проблемы. А израильтяне в ус не дули. Они, видимо знали: кто Ковчег захватил, тот пусть и расхлебывает кашу. Филистимляне расхлебали. Погрузили Ковчег на телегу, обложили его откупным золотом, и отправили к израильтянам без сопровождения. Ковчег самоходом приехал в Вефсамис.
Израильтяне из Вефсамиса посмотрели на Ковчег, принесли ему жертву, но и среди них начался мор. Погибло пятьдесят тысяч израильтян. Видимо, слухи о том, что они сильно обрадовались возвращению своей святыни, сильно преувеличены. Вефсаимцы послали соплеменникам из Кириаф-Иарима весточку: "Филистимляне вернули Ковчег. Приходите и забирайте его себе".
Жители Кириаф-Иарима забрали Ковчег, но сами близко к нему не подходили. Они нашли левита, быстренько его посвятили и поручили ухаживать за своей святыней. Такое впечатление, что этот Ковчег был радиоактивным, и только жрецы-левиты умели с ним обращаться. Очко в пользу египтян и любителей таинственных неизвестностей из "Теософского общества".
Прошло двадцать лет. Самуил, который хоть и был пророком, но старался держаться от Ковчега подальше, выступил с воззванием к народу. Он посоветовал всем отказаться от Ваалов и Астарт, и служить только одному Господу. Тогда и только тогда, сказал он, возможно освобождение от филистимского ига.
Эта проблема так и не была искоренена во все времена Ветхого Завета. Сколько израильтянина манной не корми, а он все равно на Ваала с Астартой смотреть будет.
Самуил обещал за правильную веру освобождение от филистимлян. Израильтяне прислушались к его призывам и спросили, как им очиститься. Самуил собрал всех израильтян в Массифе и начал их судить. А они каялись. И постились. И черпали воду. И проливали ее. Филистимляне прознали про это сборище и решили "окончательно решить еврейский вопрос" - одним ударом. Выступили в поход. Израильтяне сильно испугались и попросили Самуила молиться за них.
- Нет вопросов, - ответил Самуил.
Он принес жертву. В этот момент набежали филистимляне. На этот раз израильтяне их побили. И гнали их до Вефхора. Филистимляне вернули израильтянам все города, которые те считали своими. Амореи заключили с Израилем перемирие. Евреи молились единому Богу. Самуил был судьей до самой смерти. Жизнь налаживалась.
Старенький Самуил назначил судьями своих сыновей. Но они не были пророками, не были и левитами, кроме того, его дети брали взятки и совершали прочие дисциплинарные проступки. У попов всегда и везде такие дети - беспутные придурки. Израильские старейшины пришли к Самуилу, разъяснили ситуацию и потребовали, чтобы Самуил назначил им царя.
Самуилу эти речи не понравились. Он провел совещание с богом. Бог его поддержал.
- Я вывел их из Египта. Я судил их. Но я никогда не был им царем. У царя совсем другие права. Объясни им это.
Самуил вышел к вождям.
- Вы хотите царя? Царь станет вашим властелином. Ваши дети не будут делать то, что вы захотите, но только то, что царь прикажет. Он заберет у вас ваших детей, они будут бегать рядом с его колесницей, они будут засевать его ниву и жать его хлеб, они будут носить оружие и воевать за него, а не за вас и не за Господа. И дочерей ваших он заберет, чтобы они варили ему еду и натирали его мазями. Ваши лучшие поля и виноградники царь возьмет и отдаст своим слугам. Ваших рабов и ваш скот царь возьмет и употребит для своих целей. Десятую часть вашего добра он возьмет себе, а вас самих сделает рабами. Вам это не понравится. Вы возопите к Богу, но он будет молчать. ВЫ ЭТОГО ХОТИТЕ?
Все вожди дружно закивали головами. Было ясно, что каждый из них надеялся заполучить корону. Описание египетских порядков, а именно это Самуил и сделал, не произвело на них впечатления. "Нет, пусть цари будут над нами, и мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить перед нами, и вести войны наши".
До сих пор никто не понял, чего хотели израильтяне, требуя себе царя. А хотели они очень простых вещей. Они хотели правового государства. Они хотели быть, как все. ОНИ НЕ ХОТЕЛИ БЫТЬ ИЗБРАННЫМ НАРОДОМ.
6. ЦАРИ
часть [6-2]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ. САМУИЛ, САУЛ, ДАВИД.
Удалось ли им это? Безусловно, но очень ненадолго. С самого начала они не хотели избранности, они сопротивлялись ей с самого исхода. И вот они предприняли последнюю попытку. Израиль на короткое время стал государством, имел своих царей, которые обменивались послами с другими государствами. У них были государственные учреждения и все прочие атрибуты нормальной жизни.
Это длилось недолго - всего несколько веков. Несколько веков, когда израильтяне были счастливы. Они были как все. Потом все кончилось. Больше никогда они не были счастливы. Они навсегда стали несчастными, изгнанниками, изгоями. Они вошли во вкус. Они предпочли быть избранным народом, к которому все остальные относятся так, что приходится говорить о погромах, холокостах и антисемитизме. Вот цена, которую они платят за свою избранность. Нет ни одного места на земном шаре, где жили евреи, и где не обошлось бы без погромов, где не было ни одного антисемитского выступления.
И они продолжают настаивать на своей исключительности, а мы потакаем им в этом. Это их выбор - быть чужаками в любом месте своего проживания. И как только мы пытаемся поступить с ними, как со всеми прочими, они щурятся, брызгают слюной и обвиняют нас в погромах, которые совершали наши прадеды, и обвиняют нас в погромах, которые якобы собираемся совершить мы сами. И они говорят нам, что мы - все мы, кто живет с ними по соседству - плохие, а только они одни хорошие.
Если ваш ребенок придет со школы и скажет, что все относятся к нему несправедливо - от одноклассников до директора школы, как вы поступите? А если он скажет, что милиция и соседи по двору тоже несправедливы к нему? Как вы отреагируете?
Если вы разберетесь со своим чадом, и поищите причину в нем самом, то поступите как нормальный отец. Если же вы скажете, что воспитатели в садике плохие, соседи в доме придирчивы, врачи замышляют отравить его, одноклассники - уроды, учителя - изверги, милиционеры - взяточники, ровесники на улице - малолетние преступники, преподаватели в университете, куда он не сдал экзаменов - коррумпированные националисты, и вообще все вокруг сволочи, и только один ваш сыночек хороший? Тогда вы поступите, как настоящий сионист.
Сегодня у израильтян есть свое государство. Только не все там гладко. Не сильно они рвутся со всего мира на историческую родину. Лишь из СССР в годы застоя туда хотели ехать, да из Германии в годы второй мировой войны. Когда все утихло, наплыв поубавился. Причины понятны. Если во Франции, предположим, вы исключительны в своей избранности и все носятся с вами как с писаной торбой, то в Израиле вы такой же, как все остальные и получаете все блага на общих основаниях.
На Ближнем Востоке у евреев нет доброжелательных соседей. Нет даже равнодушных соседей. Есть соседи ненавидящие. Интересно, почему? Все очень просто. Они не отказались от своей избранности. Это оказалось экономически выгодным. Яхве, веру в которого им несколько веков подряд вколачивали дубинами, а они его не принимали - теперь он стал для них святыней.
Но вернемся к Самуилу. После ответа вождей он ушел к себе в апартаменты и опять посовещался с богом. Бог вздохнул. "Поставь ты им царя". Самуил вышел к народу. "Идите по домам. Я сообщу о своем решении - в свое время".
В то время в земле Вениамина жил юноша по имени Саул. Говорят, что он был самым красивым мужчиной Израиля - высоким, статным. Наверное, из года в год его награждали титулом "Мистер Израиль". Но он не кичился красотой, а скромно занимался своим делом - ухаживал за отцовскими ослицами.
Ослицы пропали. Такие вещи случаются, никто от них не застрахован. Кис, отец Саула, послал его на поиски. Саул взял раба в помощники и занялся сыском. Первым делом они обыскали всю гору Ефрем. В этом был свой резон - на горе Ефрем могло всякое случиться, как мы уже знаем. На этот раз жители горы были ни при чем. После этого они обыскали всю землю Шалиш - ослиц не было. Исходили вдоль и в поперек всю землю Шалим. Результат был нулевым. После этого им взбрело в голову поискать в родных краях - на земле Вениамина. А ведь с этого надо было начинать. Но и на родине ослиц не оказалось.
У Саула опустились руки. В отчаянии он пришел в землю Цуф. Ослиц не было. Саул стал подумывать о бесславном возвращении домой. Его слуга посоветовал обратиться к местному пророку. Саул с горечью ответил, что идея хороша, да только нет у него подарка для пророка. А без подарка - какое может быть пророчество?
Слуга был не простым рабом. У него водились деньжата - целых четверть сикля серебра. Вошли в городок и стали искать дом пророка. Первым делом пошли к водопою, где в те времена можно было узнать все. Девушки с кувшинами рассказали нашим искателям ослиц, что сегодня пророк приносит жертву на горе. На этой церемонии будет присутствовать все население города, ибо никто не сядет обедать, пока божий человек не пустит кровь жертвенному козлу.
Прямо на улице они и столкнулись: пророк Самуил и юный красавец Саул. Самуил уже знал, что ему предстоит эта встреча. Пророк быстренько разобрался с жертвоприношением, затащил Саула на званый обед, угостил лучшим, что у него было, и оставил у себя ночевать.
Утром Самуил сказал Саулу, что его ждут великие дела, вылил ему на голову горшок елея и предрек царский трон. Саула больше интересовали пропавшие ослицы. Самуил растолковал ему, что ослицы уже давно нашлись и теперь его отец ищет сына, а не ослиц.
- Иди домой. Возле гробницы Рахили тебе встретятся земляки, которые расскажут о найденных ослицах и беспокойстве твоего отца. После этого ты пойдешь к фаворской дубраве, где встретишь еще троих прохожих. Они угостят тебя хлебом, а ты не отказывайся от угощения - прими его. После этого ты придешь мимо филистимской заградительной комендатуры в один городишко. Там будут пророчествовать божьи люди. Ты присоединишься к ним, и тоже будешь пророчествовать. После этого делай, что тебе бог скажет. Но в Галгале жди меня семь дней. Будем решать, что делать дальше.
Все произошло как по писаному. Дошли и до пророчеств. Земляки Саула, глядя на то, как он выплясывает среди камлающих прозорливцев, вопрошали друг у друга: "Что это сделалось с сыном нашего Киса? Неужели и Саул во пророках?" Им отвечали на это: "А у остальных пророков кто отцы?" Так родилась еврейская пословица: "Неужели Саул во пророках?" Среди христиан бытовал ее аналог: "Нет пророка в родном отечестве".
Через некоторое время Саул успокоился. Его дядя, который стал невольным свидетелем этого безобразия, дождался, пока племянник станет вменяемым, а после этого учинил ему маленький допрос.
- Где ты шлялся, юноша?
- Мы искали ослиц, но не нашли и зашли к Самуилу.
- И что сказал вам Самуил?
- Он сказал, что ослицы нашлись, вот и все.
После этого Самуил созвал израильских старейшин. На собрании присутствовало много простого люда. После короткого вступления Самуил сказал, что пора дать им царя, которого они так просили. И представил им Саула. "Вот ваш царь. Прошу любить и жаловать". Народ был сильно разочарован. Самуил огласил царские полномочия, записал их в свою книгу и объявил собрание закрытым. Новоиспеченный царь пошел домой к своим ослицам. За ним последовало несколько человек, которых тоже в этот день коснулся бог. А в остальном все было как обычно.
Примерно через месяц на Израиль напали аммонитяне. Их предводитель Наас осадил Иавис Галадский. Если вы забыли - жители этого города не захотели участвовать в наказании насильников из рода Вениамина. Именно их за это вырезали, оставив в живых 400 девственниц для помилованных Вениаминовичей - "на расплод". Видимо, и эта расправа была виртуальной.
Теперь жители этого города совершили еще один нравственный подвиг - предложили аммонитянам союз против своих земляков - остальных израильтян. Аммонитяне согласились взять себе таких надежных ребят в союзники, но при условии - каждый из них выколет себе правый глаз. Такая экзотика показалась чрезмерной даже жителям Иависа. Они попросили у аммонитян семь дней сроку - попросить помощи у остальных израильтян. Как ни странно, Наас согласился. Видимо, он не сильно верил в то, что этим негодяям кто-то станет помогать.
Гонцы побежали к Саулу. "Царь" Саул вернулся с поля и распрягал своих волов, когда ему сообщили об агрессии аммонитян. Выслушав рассказ, он пришел в большое волнение, выхватил свой меч из ножен, и порубил родных волов в капусту. После этого он послала куски воловьих туш по городам и весям Израиля. "То же самое я сделаю и с вашими волами, если завтра же вы не пойдете за мной против аммонитян".
Евреи очень любили своих волов - выставили триста тысяч ополчения. Саул послал гонцов в Иавис. "Держитесь, ибо мы уже идем на помощь". Горожане приободрились и начали хамить Наасу в том смысле, что с завтрашнего дня, мол, можешь делать с нами, что тебе в голову взбредет.
На следующий день Саул налетел на аммонитян как коршун. Победа была тотальной. После этого израильтяне стали пристально заглядывать друг другу в глаза и вопрошать: "Кто это давеча говорил, что Саул нам не царь, а? Надо этого скептика повесить". Оказалось, что против Саула в Галгалле выступили какие-то таинственные незнакомцы, которых и след простыл. Здесь же присутствуют лишь его друзья и верноподданные.
Самуил успокоил народ. Сказал, что убивать никого не надо, устраивать охоту на ведьм тоже не надо, а надо завтра идти в Галгалл и обновить царство Саула. Ну а сегодня - дискотека. Танцуют все! "И весьма веселились там Саул и все израильтяне".
При повторном помазании Самуил выступил с краткой речью. Он попросил тех, кто имел к нему претензии за годы судейства и пророчества, высказать их сейчас. Ни у кого претензий к старику не было. Да и какой с него спрос?
Самуил продолжил свою речь. Он коротко напомнил израильтянам страницы их героической истории: от египетского плена до того дня, когда они попросили себе царя. "Теперь и я буду судиться с вами перед Господом".
Люди зароптали. "Ты помолись-ка еще раз, а то к нашим старым грехам ты приписал еще и стремление жить в правовом государстве". Самуил сразу сбавил обороты. "Грех-то он конечно грех, но если вы не будете служить иным богам, и не ослушаетесь царя своего, то все будет нормально".
Царство Саула пошло своим чередом. Через год он набрал себе гвардию - три тысячи головорезов. Двумя тысячами он командовал сам, а одну тысячу отдал под начало своего стратега Ионафана. Ионафан был не только стратегом, но еще и царским сыном. И когда Саул успел?
Царский отряд стоял в Михмасе. Ионафан стоял гарнизоном в Гиве. Вскоре Ионафан разбил отряд филистимлян у Гивы. Что-то там такое случилось, у этой Гивы, о чем не захотели написать в библии. Есть лишь отголосок, который о чем-то говорит.
Когда весь Израиль услышал, что разбил Саул охранный отряд филистимский и что Израиль сделался ненавистным для филистимлян, то народ собрался к Саулу в Галгал. То, что подвиг Ионафана приписали Саулу, не должно нас удивлять. Так и говорят во все времена: царь такой-то сделала то-то. Удивлять должно другое. Отряд филистимлян был охранным, а не боевым подразделением. Из-за этого нападения "Израиль сделался ненавистным". Видимо, речь шла о банальном ограблении инкассаторов.
Филистимляне выслали карательную экспедицию - тридцать тысяч колесниц, шесть тысяч кавалерии и пехоты немереное множество. Израильтяне разбежались по скалам и ущельям. А некоторые даже переправились обратно за Иордан и притворились, будто они все еще ищут землю обетованную.
Саул оставался в Галгалле и ждал семь дней Самуила. Старика все не было. Народ бросил его. Тогда царь повелел провести жертвоприношение, не дожидаясь пророка. Только закончили церемонию, как появился Самуил. Он, видимо, специально прятался за углом. Старик сразу начал ругать Саула за самовольство. Тот оправдывался дефицитом времени и близостью врага. Самуил вынес вердикт: "Не видать тебе в жизни счастья". И ушел в Гиву к Вениаминовичам.
Саул с шестьюстами дружинниками и Ионафаном вышел из города и тоже направился в Гиву. Но по дороге их постоянно били филистимляне. Засели в Гиве. "И плакали". Филистимляне не стали дожидаться, пока слезы царя и царевича иссякнут. Они разделились на три отряда и начали карать. Огнем и мечом.
Вдруг выяснилось, что во всем Израиле нет ни одного меча и копья. Оказывается, филистимляне давно запретили кузнечное дело в Израиле. Они взяли себе монополию на железо, чтобы израильтяне не думали о разных глупостях. Во всем Израиле мечи были только у двух человек - царя Саула и его сына Ионафана. Все вышеперечисленные подвиги евреи совершили без оружия. Наверное, с помощью еврейского каратэ.
Видимо, филистимляне даже не знали, что на подчиненных им территориях существует какое-то суверенное государство Израиль - со своим царем, придворными и прочими причиндалами. Они просто наводили порядок у себя дома, а не шли войной на маленькое и свободолюбивое государство Израиль. Какие аналогии напрашиваются - пальчики оближешь!
Филистимляне тем временем оседлали переправу через Иордан - для пресечения незаконной эмиграции.
6. ЦАРИ
часть [6-3]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
Ионафан был очень интересным пареньком. Своеобразным, я бы сказал. Он взял с собой слугу - оруженосца, который таскал за ним половину вооружения всего Израиля, и сделал вылазку в неприятельский стан. Его папа в это время дремал под гранатовым деревом, сжимая в руках вторую половину вооружения вверенной ему страны.
На вражеской территории Ионафан напал на первый попавшийся карательный отряд филистимлян. Прежде чем они что-то поняли, он зарубил двадцать человек. Среди карателей началась паника. Они стали бегать туда-сюда и резать друг друга. Суматоха поднялась неописуемая.
Этот шум разогнал дремоту самодержца Саула. Он протер глаза и приказал провести проверку личного состава. Проверку провели и доложили ему, что его сын Ионафан отсутствует по неизвестной причине. Саул быстро смекнул, в чем дело, и приказал выступать в поход. Выступили. Начали бить супостата кулаками и камнями.
Саул и его сын, понятное дело, работали мечами. Оказалось, что под знаменами Саула сражается уже не шестьсот человек, а десять тысяч. Понятное дело, что Фортуна повернулась к евреям передком. Они просто закидали филистимлян шапками. Главное шапкозакидательство происходило на Ефремовой горе. Где же еще?
Саул сказал, чтобы никто не вздумал принимать пищу, пока он не завершит свою разборку. Автор библии качает головой. Мы тоже качаем. Евреи не посмели ослушаться своего царя. А кушать ой как хотелось! Забрели в лес. На полянке увидели мед.
Почему мы качаем головой? Съездить бы сейчас в Израиль, найти гору Ефрем, взобраться на ее вершину и посмотреть на открывшуюся панораму. Сколько леса вокруг! Тайга. Бурелом. Буераки. До самого озера Байкал. И на каждой полянке поблескивают лужи меда. Да.
Народ смотрел на мед и не смел трогать. Но не таков был Ионафан. Он просто макнул какую-то палку в мед, и стал ее облизывать. Евреи ужаснулись. "Что ты делаешь? Твой папа строго - настрого запретил кушать до смерти последнего врага". Ионафан облизался. "Ели бы добычу - больше врагов полегло бы".
Израильтяне посчитали, что царский сын - тоже авторитет. И сразу начали утолять свой голод. Прямо на поле брани они резали трофейных волов и ели мясо. С кровью! Вечерком Саул захотел поговорить с богом, но тот ему не отвечал. Он провел дознание. Выявились факты непослушания среди подчиненных. А зачинщиком был его сын. Саул решил его убить. Народ не позволил. Каждый знал, что после казни царевича никто не даст ломаного гроша и за его собственную жизнь.
На том и порешили. После этого случая Саул стал настоящим царем. Он постоянно воевал со всеми народами Палестины - с переменным успехом. И было у него три сына - Ионафан, Иессуи и Мелхисуа, а также две дочери - Мерова и Мелхола. А жену его звали Ахиноамь. Воеводой у Саула был его двоюродный брат Авенир.
Противоречие между царем Саулом и пророком Самуилом усугублялось. Так и должно было быть, когда церковь отделена от государства. Разве может поп стоять выше царя в государственных делах? Все это понимали - кроме Самуила. Однажды он начал давать указания Саулу, как и с кем надо воевать. Указания эти не блистали новизной.
"Теперь иди и порази Амалика и Иерима и истреби все, что у него; не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла".
Саул ничего не сказал. Молча собрал войско и выступил в поход. Перед битвой он предложил врагам своим отпустить всех, кто не желал с ним драться, и пообещал их не трогать. После этого начал битву. Иерима убил, а вот Агага, царя амаликитян, не стал убивать - пленил. Животных, принадлежавших побежденным, он тоже не стал убивать, а взял в качестве трофеев. Плененного царя вместе с трофеями приволокли в еврейский стан. Трофеи начали блеять.
Самуил трофейное блеяние услышал и пришел к царю за объяснениями. "Я слышал блеяние трофейных овец, или же у меня слуховые галлюцинации?" Саул попытался свести спор к компромиссу. "Мы принесем их в жертву БОГУ ТВОЕМУ". Вот это фокус! Оказывается, никому из евреев этот бог не нужен. Кроме Самуила, понятное дело.
Самуил страшно обиделся.
- А хочешь знать, что сказал мне мой бог сегодня ночью?
- И что же он тебе сказал?
- Он решил отобрать у тебя твое царство. Ты хоть помнишь, каким оборванцем ты ходил еще недавно? Если бы не я, бегал бы ты за своими ослицами до сего дня.
- Это тоже тебе твой бог сказал?
- Это я тебе говорю, но для тебя это одно и тоже, понял?
После этого разговора состоялся развод царства с церковью. Пророк съехал с царских апартаментов и начал жить отдельно.
Саул тоже расстроился. От расстройства он приказал привести к себе пленного Агага. Пленный хотел поздороваться и пожелать царю всего наилучшего. Царь просто разрубил его пополам своим мечом.
Самуил страдал и плакал дни и ночи напролет. Так всегда бывает при разводах. Бог начал его утешать.
- Что ты плачешь как баба? Иди в Вифлеем, я присмотрел там неплохого кандидата на трон. Это сын Иессея.
- Куда я пойду? Саул меня почикает в натуре!
- А ты возьми телицу и говори всем, что собрался на жертвоприношение, или еще куда-нибудь. Тебя учить надо? Ты же пророк.
Самуил вытер сопли и поплелся в Вифлеем. В Вифлееме он провел жертвоприношение, а потом потребовал на смотр всех сыновей Иессея. Семерых пацанов он осмотрел, но сердце его молчало. Потребовал последнего, который пас козочек на еврейских лугах. Звали его Давид.
Увидев Давида, Самуил понял, что именно этот паренек ему нужен. Он намазал ему голову елеем и наговорил хороших слов. Давид пошел за полотенцем.
Тут начинаются чудеса. У Саула случались приступы сплина и меланхолии. Он сказал своим слугам, что только хорошая игра на гуслях может развеселить его сердце. Приказал им, чтобы нашли самого искушенного "гуслиста" в Израиле. Им, конечно же, оказался юный Давид. Юного музыканта вызвали во дворец и держали в царских апартаментах. Так Саул мог контролировать человека, которому Самуил что-то вылил на голову. Царь прекрасно знал, чем кончаются такие возлияния.
Началась очередная война с филистимлянами. Саул вышел с войском на битву. Перед битвой филистимляне выставили богатыря Голиафа на поединок. Голиаф был великан устрашающей наружности, с ног до головы закованный в доспехи. Он вызывал израильтян на поединок и бахвалился, как Мохаммед Али перед боем с Джорджем Формэном. Как ни странно, на Саула и его подчиненных эта похвальба подействовала - они испугались.
Три старших брата Давида были в войске Саула. Сам Давид на войну не пошел, он пас овец. Автор, видимо, забыл о том, что Давид уже давно стал придворным музыкантом, и послал его на пастбище. Давид пас свое стадо, играл на дудочке и был счастлив. Его как-то не волновали тучи, сгустившиеся над родиной. Да.
Достойного противника Голиафу все никак не находилось. Сорок дней Голиаф выходил на нейтральную полосу и кричал на израильтян, поблескивая панцирем. Голос его охрип. Сорок дней два войска стояли друг против друга без дела. Пшеница осыпалась на корню. Овцы блеяли, зарастая шерстью. Козы шатались без дела. Жены спали на пустых супружеских ложах. Два войска стояли лицом к лицу. Солдаты играли в "очко" на щелбаны, сидя в тени дуба. Голиаф осыпал израильтян издевательствами. Давид валялся на пастбище и плевал в облака. Жизнь шла своим чередом.
Наконец папа позвал Давида домой и велел отнести братьям покушать. Давид пошел. Только он появился в стане соотечественников, как те начали готовиться к битве. Наверное, устыдились пастушка и придворного музыканта в одном лице. Как нарочно, Голиаф выбрался в тот же миг из своих филистимских окопов и затянул старую песню о трусости еврейских солдат. Давид поинтересовался, кто это такой и о чем, собственно, речь. Ему вкратце разъяснили ситуацию. Давид сразу начал выпытывать у солдат, какая награда ожидает того, кто победит этого необрезанного здоровяка.
Он был большой романтик, наш Давид. Но вдруг его романтические фантазии о сумме награды за голову тупого шлемоносца прервал один из братьев. Он подверг юношу укоризне за то, что тот мечтает о несбыточном, а не пасет овец, как ему было велено. Юноша не успокоился, а пошел к царю. Саул тоже забыл, что Давид - его придворный музыкант. Он стал спрашивать, как он, простой пастушок, собирается побить финикийского громилу. Ведь даже ему, высокому и широкоплечему Саулу, которому любой израильтянин и до плеча не доставал, не приходила в голову такая блажь - биться с этим трехметровым "хлопчиком". А Давид вообще ему в пупок дышал.
Кроме романтизма Давиду была присуща кристальная честность. Он рассказал царю, как оборонял отцовские стада от медведей и львов, которых в Израиле видимо-невидимо. Он делал это, разрывая хищников голыми руками. Самсон и Геракл, у которых он украл свои подвиги - оба перевернулись в своих гробах. Царь же Давиду поверил. А куда деваться? Ведь никто кроме этого недомерка не осмеливался принять вызов. Царь приказал одеть пастуха в свои доспехи. Давид походил, позвякивая доспехами и приволакивая ножку. Это оказалось непростым делом - таскать на себе броню. С такой нагрузкой он мог и до ристалища не доковылять. Пришлось идти налегке.
Давид ограничился посохом и легкой артиллерией - пращей и пятью булыжниками. Голиаф не понял, что происходит. Он даже обиделся. "Что я -собака, на которую ты идешь с палкой и камнями?" Дело в том, что праща у Давида была египетского образца, в виде трости с ременной петлей. Странно, что евреи знали это оружие? Нет - странно, что финикийцы его не знали. Но авторы библии - большие фантазеры.
Давид не стал просвещать противника насчет личного стрелкового оружия, которое он собрался применить в поединке. Наоборот, он повел пламенные речи о том, что филистимлянин хоть и вооружен мечом и копьем, а все равно проиграет иудею, у которого только слово божье. "? и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа и он предаст вас в руки наши". Был бы он честным пионером, этот Давид Иессеевич, то выразился бы иначе: " Не мечом и копьем спасает Господь, но пращей и увесистым булыжником". Но он не стал этого говорить - врожденная скромность не позволила.
Итак, Голиаф пошел навстречу Давиду, поигрывая бицепсами. Пастух не стал подходить слишком близко, а с расстояния эффективной стрельбы открыл огонь на поражение. Первый же булыжник раскроил финикийскому богатырю череп. Остальные филистимляне так испугались, что бежали, побросав свое оружие, куда глаза глядят. Израильтяне захватили и разграбили их обоз. Давид отрезал Голиафу голову и с достоинством вернулся в свой шатер, которого у него только что не было.
У Саула случившееся вызвало полную потерю памяти. В медицине такой феномен называют ретроградной амнезией. Он не только забыл о том, что Давид был его придворным музыкантом, которого он любил и использовал в качестве успокоительного. У царя совсем вылетело из головы, как полчаса назад он лично инструктировал Давида перед поединком и заставлял примерять свои доспехи.
Как только царь увидел Давида, разгуливавшего по лагерю с головой Голиафа, он спросил Авенира: "Кто этот юноша?" Память Авенира тоже дала течь. Он покачал головой и ответил: "Понятия не имею, ваше величество".
- Ты чьих будешь, холоп?
- Раба твоего, Иессея из города-героя Вифлеема, младший сын.
Пока они разговаривали, Ионафан Саулович увидел Давида и потерял голову. "Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его". Что это значит? Не спрашивайте меня об этом. Ибо дальше - интереснее. "И снял Ионафан верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие свои одежды". Как пели в одной песенке, "полюбил тракторист тракториста".
Чудеса продолжались. Саул назначил Давида своим главнокомандующим. Авенир загрустил. Вся армия тронулась домой. По дороге, в каждом селении им устраивали триумф. Все женщины выбегали к дороге, забрасывали военных цветами и кричали: "Саул победил тысячи, а Давид - десятки тысяч!" Дамочки просто делали авансы красавцам гусарам, как это всегда бывает, когда армия входит в город. Но Саул обиделся не на шутку. "Ему еще осталось присвоить мое царство, а так все прекрасно".
На следующий день Саул сидел на троне, сжимая в руке копье. Давид, как ни в чем не бывало, бренчал на гуслях и напевал что-то романтическое из серии "паду ли я, копьем пронзенный, иль мимо пролетит оно?" Саул метнул копье, а Давид уклонился. Саул испугался. Его военачальник и музыкант, отменный стрелок и любимец сына, умел еще и "качать маятник", словно заправский ниндзя.
Саул отменил статус придворного музыканта и главного стратега для Давида. Он назначил его тысяцким (полковником) и велел не сидеть во дворце, а работать с личным составом. Давид повиновался. "А весь Израиль и Иуда любили Давида". Вот и раскол наметился. Напомню, что Иуда - всего лишь два племени, а Израиль - целых десять. Не странно ли, что израильтяне отказывались исповедовать иудаизм? Нет, странно, что они иногда принимали его. А еще странно, что современные иудеи создали (ха-ха) в Палестине государство, которое называется Израиль.
Саул так боялся Давида, что решил женить его на своей дочери Мерове. Что страх с людьми делает, подумать только! Давид отказался. "Кто я такой, чтобы быть царским зятем?" Тут он врал, как обычно. Когда Меерову выдали замуж, ее сестра Мелхола начала строить глазки Давиду. Саул сказал, что отдаст ее за него, а для вена ему хватит "ста краеобрезаний филистимских".
Давид не стал больше скромничать, а согласился. Он пошел со своими людьми в поле, убил двести первых попавшихся филистимлян. С запасом, так сказать. После этого сделал трупам обрезание и принес "трофеи" царю, как плату за невесту. О ВРЕМЕНА! О НРАВЫ!
Сыграли свадьбу, но не было покоя в царской душе. Он ходил по дворцу, и все время думал, как бы Давида жизни лишить. Ионафан посоветовал Давиду спрятаться с царских глаз, а сам завел с отцом разговор о музыкальном полководце. Он всячески расхваливал Давида и говорил, что не надо его убивать. Уговорил. Саул поклялся, что не станет его убивать. Счастливый Ионафан привел Давида за руку в царские палаты. Примирение состоялось. После примирения Давид пошел воевать филистимлян. Успешно. Вернулся с победой.
У автора случилось дежа-вю. Опять Саул сидел на троне с копьем в руке. Опять Давид услаждал его гуслями. Саул, как обычно, бросил копье. Давид, как обычно, увернулся и убежал. На этот раз царь отправил слуг к дому Давида, чтобы убить его. В дело вмешалась Мелхола. Она любила Давида не меньше, чем Ионафан. Спустила мужа через окно на веревочке, а на его постель положила статую и прикрыла ее одеялом. Как ни странно, в те времена такие трюки срабатывали. В древних оригиналах статуя называлась "терафим", что означает домашний божок - идол. Какие Иеговы с Саваофами? Ваалы и Астарты правили бал в царском доме.
Весь сюжет напоминает плохую пьесу. Саул приказал слугам принести к нему постель с Давидом. Слуги принесли постель, и только в царских покоях раскрылся подлог. Царь картинно спросил у дочери: "Что ты наделала?" Дочь не менее картинно ответила: "Он обещал убить меня, если я не помогу ему бежать". И топнула ножкой.
Давид тем временем бежал к старому Самуилу в Раму. Надо было что-то решать. Саул послал слуг в Раму, чтобы арестовать зятя. Слуги пришли в город, увидели, как камлают местные пророки под предводительством Самуила и начали камлать сами. Экзальтация - штука заразная. Саул послал других слуг. Те тоже начали пускать пену изо рта и кататься по земле. Третью группу слуг постигла та же участь. Тогда царь наплевал на государственные дела и пошел за Давидом лично. Пришел в Раму и тоже забился в падучей, сорвал с себя мантию и портки, забросил корону в кювет - и валялся голый в пыли целых три дня. Народ вспомнил поговорку: "Неужели и Саул во пророках?"
Пока царь лежал в беспамятстве на проезжей части, Давид тихонько убежал обратно во дворец. Он провел беседу с Ионафаном и подговорил его проверить царя "на вшивость". Решили, что назавтра Давид спрячется где-нибудь, а Ионафан станет покрывать его отсутствие на обеде. Бред. То он копьями кидается, то музыку слушает, то на войну Давида посылает, то приказывает его кровать принести, чтобы убить, то еще чего-нибудь придумает. А потом спрашивает, куда это Давид подевался?
Примечательны слова, которые Саул сказал своему сыну Ионафану за обеденным столом. "Сын негодный и непокорный! Разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?" Видимо, речь шла о настоящей мужской дружбе. Ионафан попытался оправдываться. Царь бросил копье и в сына, у него с этим было просто. Ионафан ловко уклонился. Наверное, это было семейной забавой - царь бросал копья в домочадцев, а они тренировали свою реакцию.
Итак, Ионафан уклонился от царского дротика. И понял Ионафан, что отец его решился убить Давида. И встал из-за стола в великом гневе и не обедал. После этого царевич пошел в поле, чтобы сообщить Давиду пренеприятнейшее известие. Встретились. И целовали они друг друга, и плакали вместе, но Давид плакал более. Когда слезы были вытерты, а кружевные платочки исчезли в карманах, Ионафан перешел к делу. Он посоветовал Давиду эмигрировать на какое-то время. И еще. Он напомнил ему о клятве верности, которую они дали друг другу. "Господь да будет между моим семенем и твоим семенем". Давид побежал в сторону границы.
До границы он не добежал - остановился в городке Номва и направился к дому священника Авимелеха. Священник удивился, что главный стратег и музыкант государства Израиль прибыл к нему без свиты. Давид приложил палец к губам.
- Я выполняю тайное поручение царя Саула. Он сказал, что на тебя можно рассчитывать. Все мои люди за городом, прячутся по буеракам. Секретная миссия, сам понимаешь. Поэтому дай мне хлебушка - буханок пять. Если нет хлеба, давай просто чего-нибудь пожевать.
- Простого хлеба у меня нет, есть только священный. Если твои люди не спали с женщинами, то пусть едят.
- Это я тебе гарантирую. Мои люди за последние три дня ни одной юбки не видели.
Авимелех дал Давиду хлебца и пожелал творческих успехов. Но Давид все не уходил.
- Слушай, раз такое дело, может у тебя и оружие какое-нибудь имеется - мечи или, скажем, копья?
Священник почесал загривок.
- Нет ничего. Разве что меч Голиафа, которого ты убил. Вон он за алтарем валяется. Если хочешь, бери.
Давид перепоясался мечом и двинулся. В путь. Первым делом он прибежал к филистимлянину Анхусу, Гефскому царю. На что он рассчитывал после своих "подвигов" с обрезанием мертвых филистимлян? Возможно, он думал, что ему предложат генеральскую должность в Гефсиманской армии, ведь мастерство не пропьешь. А может быть, и нет. Душа музыканта - потемки.
Нашего пастушка повязали и привели к Анхусу на прием.
- Вот, полюбуйся, государь. Давид Иессеевич собственной персоной.
Царь отложил в сторону шашлык и вытер жирные пальцы подолом мантии.
- Тот самый?
- Тот самый.
- Ну-ка, ну-ка.
Давид понял, что генеральской должности ему не видать, как своих ушей. И самих ушей, возможно, тоже больше никогда не увидать. Даже в зеркале. Он решил сменить модель поведения - начал блеять, пускать слюну и рисовать грязными пальцами арабские цифры на дверях царского кабинета. Царь брезгливо поморщился.
- Что за идиота вы ко мне привели? Мало в нашей стране дебилов, так вы еще и еврея приволокли? Гоните его в шею.
И вышел Давид оттуда и убежал в пещеру Одоламскую.
Жизнь в пещере - не сахар. Родственники Давида пришли его навестить. К ним присоединились недовольные и те, кто был в розыске. Всего четыре сотни душ. Одним словом, Давид сколотил банду, стал Робин Гудом земли иудейской.
Но семья была обузой. Новоиспеченный атаман попросил моавитян предоставить его родственникам политическое убежище. Моавитяне и филистимляне - не иудеи. Они не исповедовали политики геноцида. Они не были злопамятны. Они приютили семью главного палача земли моавитской. Они были человеки, а не избранники божьи. Но каков Давид! Такого бесстыдства не видал еще Ближний Восток.
Сам Давид не стал отсиживаться у моавитян. Он со своей бандой пришел в Иуду и занялся разведкой. Саул в это время провел оперативно-розыскные мероприятия в доме Авимелеха, обеспечившего беглого диссидента хлебом и оружием. Авимелех на допросе начал препираться, как это принято у священников. Кончилось это препирательство тем, что он был казнен, а все его ближайшее окружение в количестве восьмидесяти человек было убито. Дома этих людей были разорены, а скот умерщвлен - по доброму еврейскому обычаю. В этой резне уцелел только Авиафар, сын Авимелеха, который бежал из города и примкнул к банде Давида.
Давид со своей бандой решил повоевать с филистимлянами. Хорошее дело. Филистимляне в это время напали на город Кеиль, который даже не в Иудее находился. Но Давид решил за этот город заступиться. И заступился. С четырьмя сотнями головорезов он напал на филистимлян, угнал их скот и занял город Кеиль.
Саул прослышал об этом и решил запереть Давида в Кеиле. Священник Авиафар, убегая к Давиду, прихватил ефод. Теперь он решил воспользоваться этим средством мобильной связи с богом. Вместе с Давидом они устроили прямой эфир с господом, узнали всю подноготную о будущем и решили не дожидаться царя в городе. Выбежали в степь и занялись маневрами. Теперь с Давидом было шестьсот бандитов. Саул узнал, что Давид бежал в степи и отказался от проекта.
Давид же был в пустыне Зиф в лесу. Что это значит, мне не понять. То ли в пустыне, то ли в лесу. В пустынный лес к нему пришел любимый Ионафан. С неофициальным визитом. Чудеса. Давид живет в пустыне, которая оказывается лесом. Саул безуспешно его ищет, но Ионафан легко находит. Для любящего сердца нет преград.
После сердечных приветствий Ионафан поговорил немного о делах. Полувопросительно он предсказал любимому Давиду скорое царство над Израилем, а себе отвел роль второго человека в государстве и престолонаследника. Высокие стороны пришли к соглашению, подтвердили свои обязательства и разошлись с чувством глубокого удовлетворения.
Саулу добрые люди доложили о любовных эскападах его сына. Он собрал войско и учинил погоню. Давид бежал из одной пустыни в другую. Царь только собрался прихлопнуть его как муху, но его известили о нападении филистимлян на приграничные селения. Филистимляне просто ответили на вылазку Давида, они не знали о дворцовых распрях. Саул занялся обороной страны. Пока он был занят, Давид перебежал еще в одну пустыню.
Саул после стычки с филистимлянами взял три тысячи воинов и собрался "окончательно решить вопрос". Эта пустыня отличалась от предыдущих тем, что в ней вместо лесов водились горы. Эти горы царь и начал обыскивать. В одну из пещер монарх зашел по большой нужде. Присел на корточки и задумался о вечном. Из глубины пещеры за ним молча наблюдали шестьсот бандитов во главе с Давидом.
6. ЦАРИ
часть [6-5]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
Судьба дарила такую возможность! Но Давид ею не воспользовался - испугался, хоть его люди и настаивали на убийстве венценосца. Подобрался сзади к Саулу и отрезал полу царского халата. Царь был так поглощен своим непростым делом, что не услышал ни военного совета и прений за спиной, ни подкрадывающегося зятя. Закончив свои дела, он запахнулся в куцый халат и пошел себе - Давида искать. Его невнимательность сравнима только с его же забывчивостью.
Итак, царь шел от пещеры к своим воинам. Давид высунул голову из этой норы и закричал ему вслед: я тебя не убил, а ведь мог! Саул оглянулся, Давид пал ниц, но руку с полой царского халата держал на виду. Состоялась сцена примирения с дачей клятв и взаимных обещаний.
Помирились. Что делает Давид? Идет в родной дворец? Командует израильскими военачальниками, играет царю на гуслях, любит красавицу жену, а заодно и ее не менее красивого брата? Нет. Он остается жить в загаженных пещерах, куда не только царь захаживал. Ради чего? Ради грабежей.
В это время умер Самуил. Вместо оплакивания своего "помазателя" Давид занялся примитивным рэкетом.
Знаменитый музыкант узнал, что неподалеку живет зажиточный лох, у которого только овец три тысячи голов, а коз - тысяча. Зовут его Навал. А жена у него красавица! Авигеей кличут. Как такого жирного карася не выпотрошить? Какие похороны, какие пророки? Одним словом, все происходило, как в фильме "Бригада".
"Наезд" проводился по классической схеме. К Навалу, стригущему овец, подошли десять ребятишек от Давида и завели рэкет-беседу.
- Здравствуй, уважаемый. Все овечек стрижешь? Видали мы твоих пастухов неоднократно, но не трогали. Ничего у них не отнимали, по лицу не били. А ведь могли! Спроси у них сам, если не веришь. Так вот, если хочешь, чтобы и в дальнейшем все шло у тебя хорошо, поделись с нами, чем бог послал.
Навал "не вкурил тему", подорвался с места - пальцы веером.
- Кто он такой, ваш Давид, я не понял! Беглых рабов и бродяг развелось, нельзя по лесу пройти. С какой радости я отниму у своих работяг хлеб и вино - вашего урку кормить? А у него попка не слипнется? Может быть, вам еще и губы вареньем намазать? В общем так, идите домой, ребятки. Идите, пока я добрый. Ребятки пошли.
Давид выслушал своих "быков" и велел играть побудку. Вооружил четыре сотни людей и повел их на "стрелку". Две сотни оставил при обозе - на всякий случай. Параллельно послал несколько человек к красивой Авигее.
Смазливая жена скотовода возилась по хозяйству, когда у ворот остановились запыленные "шестисотые" ослы.
- Слышь, подруга, наш пахан твоему мужику дело предложил - защиту и покровительство. Времена нынче, сама знаешь - лихие. Неровен час, наедет кто-нибудь. Что делать будете? А он уперся рогом, от "крыши" отказывается, нормальным пацанам слова обидные говорит. Смотри, горе будет, а ты молодая, красивая. Тебе еще жить и жить.
Авигея не зря слыла умной женщиной. Она быстро нагрузила на ослов двести буханок хлеба, два меха вина, пять овечек, пять мер зерна, сто связок изюму, двести связок смокв и повезла дань. Выехала в степь и повстречала Давида с людьми. Давид показал себя мастером непростого рэкетирского ремесла. "Лошица" созрела, теперь ее надо было "развести".
Как бы не замечая перепуганной бабы и всего ее добра на ревущих ослах, Давид начал бормотать себе под нос.
- Охраняешь их, охраняешь, ночей не спишь - и вот тебе благодарность! Да я теперь этого урода почикаю в натуре. До утра в этой местности не останется в живых никого, кто писает стоя!
Авигея приняла позу прачки и поползла к Давиду, бормоча извинения.
Битый час она валялась в пыли, униженно извинялась, хаяла своего мужа и восхваляла доброго Давида. Музыкант благосклонно ей внимал. Насладившись, он принял ее дары и отпустил восвояси. Усталая, но довольная она вернулась домой. Муж праздновал окончание стрижки овец, то есть находился в нетрезвом состоянии. Авигея ничего ему не сказала и легла спать.
Через десять дней гордый овцевод скоропостижно скончался. Еще бы! Давид тут же предложил Авигее руку и сердце. Она согласилась и заявила, что будет счастлива ежедневно мыть ему ноги. На том и порешили. Давид, имея в женах царскую дочь, женился еще раз. А потом еще раз - на некоей Ахиноаме. Чем занималась она, неизвестно, но мытье ног уже "забила" Авигея.
Саул прознал о женитьбах своего зятя и поступил соответственно. Его дочь Мелхолла, жена Давида, была выдана замуж. Теперь ее мужем стал некто Фалтий из Галлима.
В сцене примирения Саула и Давида возле туалетной пещеры было что-то мистическое. Оба персонажа напрочь забыли о своем примирении. Давид вернулся к разбою. Саул вернулся к погоням за ним. В очередной раз ему донесли о местопребывании Давида. В очередной раз Саул отправился его ловить. Набегавшись по буеракам, он лег спать в окружении верных соратников.
Давид ночью пробрался в царский шатер. С ним был один из соратников по оружию. В шатре мирно похрапывал царь, обняв копье, воткнутое в землю. Саул вообще без своего копья никуда. Рядом с царем выводил рулады верный генерал Авенир. Идиллия. Авесса, спутник Давида, предложил приколоть царя к земле его же копьем, как мотылька. Давид не согласился. Они украли царское копье и царский горшочек с водой - и были таковы.
Отойдя на безопасное расстояние, Давид стал громко звать Авенира. Авенир протер глаза и недовольно спросил, что за идиот орет по ночам.
- Как ты царя своего охраняешь, генерал? Тебе лампасы надоели?
- Кто там тявкает, я не пойму? Охраняю, как умею.
- Да? А где царское копье? Где горшочек, я тебя спрашиваю?
Перепалка разбудила Саула. Он подключился к разговору.
- Это ты, Давид?
- Это я. За что ты гоняешь меня, как блоху по простыне? Я хороший мальчик. Дважды мог тебе кровь пустить, но не сделал этого.
- Я больше не буду, сынок. Предлагаю вернуться к исходному положению дел. Верни мне копье, и мы забудем обо всем.
- Пришли человека за копьем.
Так они в очередной раз помирились. И разошлись своими дорогами. Почему? Неисповедимы пути не только господни, но и помазанников.
6. ЦАРИ
часть [6-6]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
И в очередной раз забыли о своем примирении. Давид решил, что Саул от него не отстанет, и начал искать политического убежища у филистимлян. Как ни странно, филистимляне ему это убежище предоставили. Закрыли глаза на его подвиги, а подвигов хватало. Одно глумление над мертвыми - оскопление трупов - чего стоило. Ведь по верованиям древних народов вся сила мужчины хранится в его детородном органе и волосах. Поэтому убитых врагов оскопляли и скальпировали, а "трофеи" эти бережно хранили в прикроватных тумбочках.
Давид со своей бандой осел у филистимлян. Более того, все бандиты прихватили своих родственников - доверяли филистимлянам. Вообще я заметил, что на Ближнем Востоке можно доверять всем народам, кроме евреев.
Живя у филистимлян, Давид не забывал о своем еврействе. Он обратился к приютившему его царю с невинной просьбой.
- Ты так добр ко мне, царь. Но зачем я буду докучать тебе своим присутствием в столице? Позволь мне и моим людям поселиться в одном из твоих приграничных городков. Да хотя бы Секелаг, чем не подходящий городок для бедных евреев?
Царь Анхус согласился и на это.
Тогда дал ему Анхус Секелаг, посему Секелаг и остался за царями Иудейскими доныне.
Как они наивны, все эти филистимляне, моавитяне и прочие персы! А все потому, что они библии не читали. Не будем уподобляться их губительному примеру.
Продолжаем. Давид превратил Секелаг в разбойничье гнездо. Совершал набеги на маленькие селенья Сирии, Палестины и даже Египта. По стандартной схеме. Весь скот угонял. Все добро забирал. Все дома сжигал. Свидетелей не оставлял - убивал всех. Его проклинали на всем Ближнем Востоке. Даже земляки его возненавидели. Не верите? Думаете, я заврался? Цитирую, а вы наслаждайтесь.
И выходил Давид с людьми своими и нападал на гессурян и гирзеян и амаликитян, которые издревле населяли эту страну до Сура и даже до земли Египетской. И опустошал Давид ту страну, и не оставлял в живых ни мужчины, ни женщины, и забирал овец, и волов, и ослов, и верблюдов, и одежду?
И сказал Анхус Давиду: "На кого нападали ныне?" Давид сказал: "На полуденную страну Иудеи?"
И не оставлял Давид в живых ни мужчины, ни женщины, и не приводил в Геф, говоря: "Они могут донести на нас и сказать: "Так поступил Давид?"
И доверился Анхус Давиду, говоря: "Он опротивел народу своему Израилю?"
Насладились? Это не боевик, это наша священная книга, хотя она с успехом могла бы конкурировать на рынке "палп фикшн". Просто мы ее не читаем.
Филистимляне в очередной раз пошли воевать израильтян. Собрали ополчение. Анхус вызвал Давида и велел ему собираться в поход на земляков. Угадайте с трех раз, что сделал Давид? Правильно, он присоединился к финикийскому войску и пошел в поход против своих.
Филистимляне вступили на землю Иудеи, которая им итак принадлежала. Финикийские воеводы спросили Анхуса, что за евреи шастают по аръергарду. Анхус разъяснил ситуацию. Воеводы были настроены скептически. "Гони ты его в шею. Пусть возвращается в Секелаг. Если он своего царя и тестя предал, то нас как пить дать продаст".
В это время умер Самуил, как назло. Умер во второй раз. Его похоронили в Раме - там же, где и в первый раз. Саул прознал про то, что филистимляне напали на Израиль, и решил посоветоваться с чернокнижницей. Хоть он и запретил колдовство, которое запрещено еще со времен Моисея, но кто его слушал? Ведьму нашли. Вечерком царь пошел к ней с визитом.
Поздоровались. Царь заказал спиритический сеанс. Бабка завертела блюдце.
- Кого вызывать? - деловито спросила ведьма.
- Самуила, кого же еще, - устало ответил монарх.
Полыхнуло. Задымилось. Пришел дух Самуила. Саул начал вопрошать о будущем страны и своей личной судьбе. Самуил сильно разозлился, повторил свои грозные прижизненные пророчества и гордо удалился. Делать нечего. Гадалка накрыла на стол. Они покушали и попили. После этого Саул пошел домой, в царский шатер.
Филистимляне между тем приближались. Анхус увидел, что Давид его не послушал, а продолжает следовать в арьергарде карательного корпуса. Он вызвал его к себе в палатку.
- Ты чего в Секелаг не возвращаешься?
- Не хочу в Секелаг. Хочу воевать против Саула и родного еврейского народа.
- Не дури, парень. Делай, что тебе говорят.
Давид послушался патрона, поехал в Секелаг. Это его нежелание оставаться в городке, когда Анхус в походе, настораживает и удивляет. Но это только на первый взгляд. Если вдуматься, становится ясно, что знаменитый музыкант был таким смелым в своих грабительских вылазках только при наличии "крыши". Как только "крыша" удалилась, вся смелость пропала.
Опасения Давида были не напрасными. Пока они ездили туда-сюда, амаликитяне, которым еврейский Робин Гуд изрядно надоел, решили разобраться с ним по своему, когда царь Анхус в походе. Они напали на Секелаг, взяли его штурмом и разорили дотла. Но вот с населением города они повели себя не по-еврейски. Не стали жителей убивать, а увели их в плен. Даже во время вендетты они не смогли отплатить бандитам той же монетой.
Приехали бандиты к городу, а города нет. Все бандитские родственники в плену. Даже две жены Давида, и те в заложниках. Сели бандиты и начали плакать.
Далее произошел очень примечательный инцидент. Давида хотели побить камнями, словно блудницу. Кто хотел, непонятно. Библия говорит, что это был народ, который скорбел. Но вот ведь неувязочка какая получается - весь народ пленен амаликитянами. Если за камни взялись горожане, то это значит, что пленили только еврейских жен и прочих родственников. Если же пленили всех, то на Давида замахнулись булыжниками его же подельники.
Как наш музыкант отреагировал на кровожадность соплеменников? Он был сильно смущен. Очень застенчивый мальчик. Делать нечего - собрал шесть сотен головорезов и пустился в погоню за похитителями. Погоня привела их к речушке Восор. Давид и четыреста бандитов смогли перейти через этот ручеек. А двести человек не смогли этого сделать (они были не в силах), и остались на этом берегу.
А на том берегу евреи поймали бродягу - египтянина. Накормили, напоили и учинили допрос. Египтянин признался в том, что он был рабом одного амаликитянина и участвовал в набеге на Секелаг. Вскоре после набега он захворал, и хозяева оставили его в степи. Давид спросил, сможет ли он привести их в лагерь бандитов. Копт согласился при условии, что его оставят в живых. Давид пообещал ему это.
Этой же ночью евреи напали на лагерь амаликитян и разгромили его. Четыреста человек спаслись бегством на верблюдах, все остальные погибли. Странное дело, Давид и его люди вернули себе всех пленных и все свое добро. Никто не погиб, ничто не пропало. Мало того, они захватили весь вражеский скот и приумножили свое состояние. Отправились в обратный путь. Пришли к реке. Переправились. Двести больных радостно приветствовали товарищей. Они возбужденно осматривали трофейный скот и довольно цокали языками.
Остальным бандитам это не понравилось. "На наших овечек рот не разевайте. Забирайте своих жен и детей, а про трофеи забудьте". Но Давид был другого мнения. "Надо с ними поделиться. Они ничем не хуже нас, вот только через водные преграды переходить не могут. А в остальном у них все нормально - две ноги, две руки, голова и два уха. Пусть имеют то же, что и мы". Отправились в Секелаг.
Теперь мы должны быть внимательны. Давид отправил часть добычи своим друзьям - старейшинам Иудеи. Он грабил полтора года южную Иудею, но у него все еще есть там друзья. И это происходит в то время, когда филистимляне воюют с Саулом. Но Саул - не иудей. Он израильтянин. "Филистимляне же воевали с израильтянами". Правда, интересно? Итак, Иудея и Израиль - "две большие разницы", как говорят в Одессе. Израильтяне не поклоняются иудейским богам, у них есть свои. Даже в царском дворце стоят идолы. Поэтому иудей Давид не побоялся присоединиться к войне против израильтян.
Филистимляне воевали очень успешно. Они разгромили войско Саула. Сам царь и все три его сына были утыканы финикийскими стрелами. Раненый Саул не хотел попадать в плен. Он попросил своего оруженосца убить себя, но тот не согласился, и царь сам бросился грудью на свое любимое копье. Оруженосец последовал его примеру. Филистимляне отрезали царю голову, а тело повесили на крепостной стене. Рядом с ним повесили тела его сыновей. Через три дня жители Иависа Галадского сняли их со стены, отнесли в Иавис и сожгли. А пепел захоронили под дубом.
Иавис Галадский. Тот самый городок, жителей которого вырезали за неучастие в племенных разборках, оставив четыреста девственниц - для насильников из племени Вениамина. Такова вся библия. Все плохие ребята оказываются хорошими парнями. А деяния положительных героев вызывают тошноту. "Плохой" Саул сложил голову со своими сыновьями в битве. "Хороший" Давид торговал своей задницей направо и налево - во всех смыслах, предал всех, кого можно было предать, обманул всех, кого можно было обмануть. И его любил бог! У такого бога пути действительно неисповедимы.
С политической точки зрения, Давид не сделал ничего из ряда вон выходящего. Он просто захватил власть в большом Израиле, но поскольку иудеев было намного меньше, то попросил помощи у филистимлян. Вот и все.
6. ЦАРИ
часть [6-7]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
ВТОРАЯ КНИГА ЦАРСТВ
Книга начинается с отборного вранья. Через три дня после гибели Саула в Секелаг прибежал израильский перебежчик. Он рассказал Давиду о смерти царя. Давид не мог поверить в такую удачу - он стал выспрашивать у беглеца о подробностях.
Оказалось, что беглец - амаликитянин. Странно. Давид, который живет у филистимлян и готов сражаться в их рядах против израильтян, пробавляется грабежом амаликитян. Амаликитяне же воюют в рядах войска Саула. И вот теперь амаликитянин приходит к Давиду и рассказывает ему о смерти израильского царя.
Его рассказ многого стоит. Оказывается, это именно его Саул попросил о смерти. И амаликитянин убил Саула! Совсем недавно мы читали об этом нечто иное. Но фантазии продолжаются. Цареубийца снял с трупа монарший венец и прочие побрякушки, чтобы принести Давиду.
Зачем так нескладно врать? Затем, что должна быть обеспечена преемственность власти. Давид - иудей. Язычникам израильтянам факта помазания иудейского пастуха даже целым горшком елея могло показаться недостаточным для престолонаследия.
Давид тут же разодрал свои одежды и начал громко рыдать. Он всхлипывал и хныкал, посыпал голову прахом и катался по земле. Все члены его банды благоговейно смотрели на этот спектакль. В какой-то момент их предводитель перестал кататься и деловито задал вопрос.
- Чего уставились, горя не видели?
- А чего делать-то?
- Убейте этого бегуна.
- За что убивать, он же корону тебе принес?
- Что значит "за что"? Он царя убил!
- А-а, понятно.
Бедняге немедля пустили кровь. Давид встал, отряхнулся, подошел к агонизирующему вестнику и с любопытством заглянул в его тускнеющие глаза.
- Ты сам виноват, паренек, в своей смерти. Ничего не поделаешь - политика.
Труп еще не перестал дергаться в пыли, а Давид уже настроил свои гусли, прочистил горло и затянул песенку. Песенка так себе - про доброго царя Саула и про плохих филистимлян. Одна строчка меня особенно умиляет.
"Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской".
Нечто подобное спел через много веков некто Элтон Джон - на смерть своего друга - кутюрье из Италии.
Жизнь продолжалась. И она налаживалась. Давид собрал всех своих людей и пошел в иудейский город Хеврон. Жители Хеврона помазали его на царство над всей Иудеей - а ведь это всего два колена. Неподалеку лежал языческий Израиль, у которого на днях погиб царь. Десять израильских племен решали, кого посадить на трон. Ни о каких иудеях они не помышляли.
Давид с детства знал, что наглость - второе счастье. Поэтому он решил вмешаться в процесс. Послал к израильтянам письмишко, в котором хвалил их за то, что они с почестями похоронили героя-царя, и обещал им всяческие блага за это. Он хвалил их так, словно они уже были его подданными. Израильтяне посчитали это обыкновенным выражением соболезнования и не отреагировали так, как хотел этого Давид. Наоборот, они помазали на израильское царство Иевосфея, сына Саула, который остался в живых.
Давиду дали по носу. Его отшили. Иевосфей правил большим Израилем два года. Давид же правил маленькой Иудеей семь лет. Как такое могло быть, неужто время текло в этих странах по-разному?
Воеводой у Иевосфея остался брат покойного царя Авенир. Давид тоже завел себе воеводу, Иоава. Однажды произошла приграничная стычка. Дозор Авенира схватился с дозором Иоава. Все погибли. После этого произошло настоящее сражение, в котором иудеи наголову разгромили израильтян. Иудеев погибло двадцать человек, а израильтян - триста шестьдесят. Не так много, как в былые времена.
Авенир с остатками своих людей отступил к Иордану. Младший брат Иоава - Асаил - гнался за Авениром до самой реки. Старый генерал несколько раз уговаривал его не дурить, а возвращаться к своим. Но тот не слушал старших, а хватался за меч. Пришлось прирезать мальчишку. На такой оптимистической ноте конфликт закончился.
Давид стал примерным семьянином - у него в Хевроне было шесть сыновей от шестерых жен. В Израиле Авенир тоже устраивал свои личные дела - он взял в жены наложницу покойного Саула. Иевосфей начал укорять за это Авенира. Авенир обиделся.
- Ты мне мораль из-за бабы будешь читать? Я для тебя царство израильское от Давида сберег, а ты меня укоряешь! Спасибо большое! Вот возьму и поддержу Давида - станет он царем Иудеи и Израиля. А тебе - кукиш с маслом.
Иевосфей промолчал, ибо боялся своего дяди до смерти. Дядя Авенир не стал откладывать в долгий ящик, а сразу послал к Давиду гонца с письмецом. "Давай, помогу тебе воцариться над Израилем, а ты возьмешь меня военачальником". Давид ответил: "Давай, но только приведи ко мне Мелхолу, мою любимую жену, за которую я уплатил двести шкурок от филистимских погремушек". И вслед за письмом послал своих слуг - жену забирать.
Мелхола уже давно жила своей жизнью. Муж ее любил. Но пришла пора собираться в путь-дорожку. Собралась. Новый муж бежал за ней до самого Бахурима и плакал. Наткнулся на Авенира, который его вышиб за городские ворота. "Пошел вон!" Он и пошел. Но плакать не перестал.
Авенир и двадцать израильских молодцов привели к Давиду его жену и немножко погостили. Давид закатил для них пир. Попили, поели, старые деньки повспоминали. Авенир засобирался домой и пообещал, что приведет весь Израиль под скипетр Давида. Давид проводил их до дверей и помахал вслед кружевным платочком.
Отвлечемся немного. С чего это Давид вдруг вспомнил о Мелхоле, когда у него уже столько жен? Ларчик открывается очень просто. Факт обливания его умной головы елеем ровным счетом ничего не значил - для языческих израильтян. А вот жена - дочь царя - совсем другое дело. А уж сын от этого брака будет самым законным наследником трона. Это потом, а пока надо разобраться с братом покойного царя и теми его детьми, которые остались в живых. Не все же сразу!
Вскоре прибыли с разбойничьих промыслов Иоав и его люди. Узнав о случившемся, Иоав раскричался на весь "дворец".
- Что ты наделал? Как мог ты отпустить Авенира? Он же с разведкой к тебе приходил. Выведал, с какой стороны у тебя вход, а с какой - выход. Теперь жди беды.
Он не стал говорить, что просто хочет отомстить за брата. Давид не собирался ничего предпринимать. Тогда Иоав проявил инициативу - послал людей вдогонку Авениру. Авенира вернули с полпути. Генерал удивился, но не очень - слишком уж хорошо расстались они с Давидом. Приехал опять в Хеврон. Иоав взял его под руку и завел в укромное место - детали объединения Иудеи с Израилем обсудить.
Авенир приготовился слушать. Слушать не пришлось - Иоав молча всадил ему меч в брюхо. Полководец тихо умер. Давид тут как тут.
- Это ты, Иоав, виноват. А я тут ни при чем. Пусть все знают, что я ни при чем!
После этого Давид устроил Авениру царские похороны. Закатил такую надгробную речь, что стены плакали. В знак горя Давид отказался кушать в этот день - до захода солнца. Видать и вправду опечалился. В наше время на похоронах мафиозо и бандитов всех мастей - самые пышные венки всегда от убийц. Самые проникновенные речи мы слышим именно от них. Традиция эта не умерла, она продолжается и сегодня.
6. ЦАРИ
часть [6-8]
...продолжение / почитать предыдущий выпуск
Перед Давидом забрезжил просвет - дорога к трону очищалась. Саул мертв, его брат Авенир - тоже. Но на троне пока что сидел Иевосфей Саулович. Это значит, что резня только начиналась. И не будем покупаться на байки о самоуправстве Иоава. Если бы Давид был ни при чем, Иоав пережил бы Авенира минуты на три, максимум - на четыре. Мы помним, что произошло с убийцей Саула. А за убийство гостя, да еще и дипломата, Давид даже не проклял убийцу - тоже мне царь Иудеи! Иоав выполнял приказ, и не будем в этом сомневаться.
Да, резня набирала силу. Как только Иевосфей узнал о гибели Авенира, руки его опустились. Еще бы! У полководца Авенира было два заместителя - братья Рихав и Баан. Так вот, не пришли они утешить царя и помочь ему в трудный момент. Они бежали. Через какое-то время они появились в царских покоях, но не со словами поддержки и утешения. Они вспороли брюхо спящему царю, отрезали царскую голову и отнесли ее Давиду - в подарок.
Был еще один законный престолонаследник - пятилетний Мемфивосфей, сын Ионафана - любовника Давида. При малолетнем наследнике была нянька. Услышав о том, как скоропостижно гибнут все, кто имеет малейшее отношение к трону, нянька всполошилась. Она схватила мальчишку за руку и побежала из дому, да так быстро, что ребенок упал и сломал ногу - охромел на всю оставшуюся жизнь.
С хромым сыном Ионафана можно было не торопиться. Пока что Давид принимал Рихава и Баана. Голову Иевосфея он приказал похоронить рядом с Авениром. Братьям - киллерам он тоже воздал должное. Им отрубили руки, ноги и повесили в таком виде над прудом в Хевроне.
Израильтяне поняли, что ничего хорошего им ждать от Давида не приходиться. Старшины пришли к Давиду в Хеврон и просили царствовать над ними, и помазали его на израильское царство. Теперь он был помазанником законным, а еще имел жену - царскую дочь, и все его потомки будут законными правителями объединенной страны.
Молодому царю было тридцать лет. До этого он семь лет правил Иудеей. А Иевосфей, как мы помним, правил Израилем всего два года. Видать, время действительно текло в этих государствах с разной скоростью. Теперь этому пришел конец. Теперь можно было переезжать из Хеврона в израильскую столицу. Но Давид рассудил иначе.
Столицей он решил сделать Иерусалим - городок в горах, в котором все еще жили иевуситы. Авторы библии страшно путались в описании завоевания Ханаана - с момента вторжения Иисуса Навина и до воцарения Саула. За это время Иерусалим несколько раз был завоеван израильтянами. После каждого "завоевания" он оказывался иевуситским городом. Пора было завоевать его окончательно.
Давид подошел к Иерусалиму с войском. Иевуситов он своими приготовлениями рассмешил. Иерусалим был горной крепостью, почти неприступной. "Даже слепые и хромые смогут защитить город от таких полководцев, как ты" - кричали они новоиспеченному царю с крепостных стен.
Главным укреплением считалась цитадель на горе Сион. Давид взял ее штурмом. И приказал своим воинам убить всех иевуситов, но в первую очередь - хромых и слепых. (Авось, сын Иевосфея под руку попадется!)
Новый царь обосновался в новой столице. Правитель Тира первым прислал к нему послов, а заодно - плотников и зодчих - дворец строить. Речь шла уже о настоящем царстве - с дворцами, храмами и тюрьмами. Работа закипела.
И понял Давид, что он наконец-то стал царем. И набрал себе еще жен и наложниц. И родились у него дети - двадцать четыре штуки. Среди них - Соломон.
Филистимляне решили воевать с Давидом, как раньше они воевали с Саулом. Давид повел на них объединенное иудео-израильское войско. Первая же стычка принесла победу. Давид захватил финикийских истуканов и сжег их. Вторая битва опять принесла победу.
Давид собрал все свое 30-тысячное войско и пошел перевозить ковчег из дома священника Аминадава в новую столицу. Ковчег бога Саваофа, того самого, которому служил Самуил и которого Саул не считал своим богом. Куда подевался бог Иегова? История умалчивает об этом. Наверное, он взял отпуск.
Сам Давид и все его воины во время перевозки плясали перед ковчегом, пели песенки, играли на музыкальных инструментах. Веселились. Однажды телега с ковчегом наклонилась на ухабе и чуть не опрокинулась. Оза, сын Аминадава, схватился за телегу - и был таков. Умер на месте.
Веселье Давида прошло, словно его и не было. Зачем нам такие опасные святыни? Ковчег оставили на хранение у какого-то Аведдара гефянина - назначили реликвии испытательный срок. Прошло три месяца. Все были живы. Давид понял: ковчег в столице хранить можно, но очень осторожно. Повезли в столицу. При въезде в Иерусалим Давид опять веселился и скакал перед ковчегом на глазах простого люда. Из одежды на нем было лишь нижнее белье.
Мелхола Сауловна наблюдала это безобразие из окошка своей опочивальни и презирала мужа. После въезда и установки ковчега в скинии Давид принес жертву, а потом угостил народ жареным мясом и хлебушком. Все были очень довольны.
Когда сытая чернь разошлась по домам, Давид вошел во дворец. Мелхола встретила его язвительными приветствиями.
- Каков красавец, наш царь! Пляшет перед плебсом в голом виде, словно бомж какой-то.
- Что ты понимаешь, женщина? Я еще и не то буду вытворять перед моим богом, который предпочел меня твоему бестолковому папаше.
Мелхола закусила губу и ушла в свою комнату. До самой смерти бог не дал ей детей. Предосторожность Давида оказалась лишней - ведь его помазали на царство сами израильтяне. "Знал бы прикуп - жил бы в Сочи".
Наступили мирные денечки. Давид вызвал на аудиенцию пророка Нафана, о котором мы доселе ничего не слышали. И спросил у него: "Почему получилось так, что я живу в кедровом дворце, а бог - в походном шатре?" Нафан задумался и пошел советоваться с богом. Бог сказал Нафану, что Давиду суждено построить дом господень - храм. А за это он и его потомки будут править израильтянами, а в перспективе - всеми народами.
Давид выслушал пророка и не поверил своему счастью. Поскольку он сам был в некотором роде пророком, то решил удостовериться сам в своей миссии - задал лично богу вопрос. Бог ответил ему аналогично. Но что с людьми власть делает? Ведь мог бы сразу обратиться к Хозяину, а не отрывать пророка от более важных дел. Итак, было решено строить храм в Иерусалиме.
Мирные денечки кончились. Молодой царь не спешил закладывать фундамент дома господня. Первое, что он сделал после своего откровения - учинил очередную вылазку на финикийскую территорию. Он взял штурмом Мефег-Гамму и приказал всем уцелевшим горожанам выйти из города. Их построили в одну шеренгу и приказали лечь на землю. Они легли - а куда деваться? Давид достал из кармана моток шпагата и начал эту живую шеренгу измерять. Две веревочки - живые рабы. Третья веревочка - всех в расход.
Новый еврейский царь был великий гуманист. Его предшественники просто мочили всех пленников без разбору. А этот убивал каждого третьего. Прогресс. Цивилизация. Да. Все помилованные были проданы в рабство. Но вот, что интересно - завоевывал он филистимлян, а пленники оказались моавитянами. Смена национальности, надо полагать, происходила во время замеров веревкой.
Удивительные военные подвиги на этом не кончились. Пока Давид замерял веревочкой пленных филистимлян - моавитян, на горизонте поднялись тучи пыли.
- Что это?
- А это некто Адраазар, месопотамский царек, идет наводить порядок в свое царство на Евфрате.
Не получилось у Адраазара навести порядок в своем Междуречье. Давид отбил у него тысячу колесниц, семь тысяч кавалерии и двадцать тысяч пехоты. Всем лошадям Давид по доброму еврейскому обычаю приказал подрезать жилы. Нет, сто лошадей оставили - для царских колесниц.
Сирийцы решили выручить Адраазара и послали на подмогу свои войска. Но Давид победил и сирийцев, убил двадцать две тысячи ребят из Дамаска. Количество его жертв в этом конфликте перевалило за 50 тысяч. Напомню, у самого Давида было 30 тысяч пехоты - и все. Победив сирийцев, Давид поставил свой гарнизон в Дамаске и сделал сирийцев своими рабами.
Трофеи Давида в этой войне были не менее сказочными, чем победы. У Адраазара Давид захватил несколько городов, что само по себе интересно - неужели он завоевал Междуречье? Это фантазии, не надо переживать и хвататься за учебники истории. Не пройдет и ста лет, как евреи действительно попадут в Междуречье - в качестве рабов. А пока можно было и пофантазировать. Итак, в этих городах Давид взял невиданные трофеи - золотые щиты, которые он приколотил на ворота Иерусалима. Там же он захватил много меди, из которой изготовил себе "медное море, и столбы, и умывальницы и все сосуды"!
Давид так героически победил Адраазара , когда тот воевал с Фоем, еще одним царем. Фой в знак благодарности послал к Давиду посла Иорама, своего сына. Иорам думал, что дипломатический протокол одинаков во всех странах Ближнего Востока. Но он ошибался. Давид увидел у Иорама изделия из драгоценных металлов - сосуды и прочие побрякушки.
- Ух ты, чего это у тебя? Ну-ка дай сюда.
Побрякушки присоединились к золотым щитам.
После этого Давид еще раз напал на уже побежденных сирийцев и убил их целых 18 тысяч. Возможно ли это? Возможно, если вы хотите сделать себе имя. "И сделал Давид себе имя, возвращаясь с поражения восемнадцати тысяч сирийцев в долине Соленой".
Он заделался настоящим царем, развел бюрократию и очень этим гордился. Сам был царем и верховным судьей. Иоав был его главнокомандующим, Иосафат - начальником царского делопроизводства, Садок и Ахимелех - первосвященниками, Сераия - писарем, а Ванея - начальником хелефеев и фелефеев (кто такие?). Сыновья Давида были первыми придворными.
Давиду не давал покоя хромоногий сын его любимого Ионафана. Он начал его разыскивать по всему Израилю. И, конечно же, нашел. Привезли калеку Мемфивосфея в Иерусалим. Калекой он оказался самым настоящим - хромал на обе ноги. У хромоногого Ионафановича рос уже маленький сын Миха. Давид решил держать этих потомков Саула при дворе - на всякий случай. Они были почетными, но все-таки пленниками. Царь мог спать спокойно, зная, что никто в Израиле не поднимет народ на борьбу за трон.
У Аммонитян умер царь, на трон взошел его сын Аннон. Давид послал к нему послов - выразить соболезнование. Аммонитяне посоветовали Аннону не доверять коварному иудею, который наверняка под видом послов заслал к ним шпионов и диверсантов.
Аннон решил как-то пометить еврейских послов - чтобы они выделялись внешним видом и не смогли, смешавшись с местными жителями, сотворить какую-нибудь гадость. Послов схватили. Каждому из них обрили половину бороды и обрезали полы халатов - по самое срамное место. Теперь их ни с кем нельзя было спутать. Послы спрятались в разрушенном Иерихоне и послали Давиду донесение о проделанной работе. Давид велел им оставаться в развалинах Иерихона до тех пор, пока бороды не отрастут, а сам очень обиделся на аммонитян.
Аммонитяне узнали, что Давид на них обиделся, и очень этому удивились. Но делать нечего, пошли к сирийцам, чтобы нанять их на войну против Давида. Сирийцы, которых Давид уже давно покорил, умудрились выделить на это дело более тридцати трех тысяч воинов. Интересно, знали ли сами сирийцы о том, что они завоеваны Давидом и являются его рабами? Сие тайна великая есть.
Сирийцы соединились с аммонитянами и выступили в поход. Давид послал против них Иоава. Изготовились к битве. Иоав стоял с войском напротив сирийцев, а его брат Авесса - против аммонитян. Братья победили. Сирийцы побежали с поля боя, аммонитяне - тоже.
"Еще один случай так - называемого вранья". Адраазар, который уже был завоеван Давидом, считался его рабом и платил ему дань, очень своеобразно отреагировал на поражение аммонитян и сирийцев. Он соединился еще с какими-то сирийцами и выступил с ними против Давида. Давид лично повел своих бойцов на войну. Адраазар и сирийцы были наголову разбиты. Сирийцы при каждом поражении вели себя подобно гидре - они увеличивали свою численность. В этой битве Давид уничтожил семьсот сирийских колесниц и сорок тысяч кавалерии! А пехоты полегло - можно себе представить.
Адраазар опять заключил мир с Давидом и опять стал его данником. А сирийцы решили, что не будут больше помогать аммонитянам.
"Через год, в то время, когда выходят цари в походы", а птицы летят на юг, послал Давид Иова в поход на аммонитян. Иоав осадил Равву. Давид остался в Иерусалиме. Он взял моду по утрам прогуливаться по крыше дворца и подглядывать, как в соседнем дворике моется молодая и красивая незнакомка. С каждым утром ее купания становились все более изощренными. С каждым утром тонус Давида повышался.
Наконец он стал настолько высок, что царь решил познакомиться с таинственной незнакомкой поближе. Давид подозвал слуг.
- Кто такая?
- Вирсавия, жена Урии.
- А что у нас с Урией?
- Урия в армии Иоава героически осаждает Равву.
- Героям у нас слава и почет.
"Давид послал слуг взять ее? и он спал с нею". Такие вещи часто приводят к последствиям. Вскоре замужняя Вирсавия забеременела. Она честно известила об этом венценосного любовника. Монарх отреагировал по-царски. Он велел Иоаву предоставить доблестному Урии краткосрочный отпуск с выездом на родину.
Урия прибыл в Иерусалим. Царь вызвал его к себе и подробно расспрашивал о положении дел на фронте. Лихой боец бойко отрапортовал.
- Молодец, - похвалил его царь. - За это можешь отдохнуть со своей красавицей женой. Истосковался, небось?
- Никак нет, ваше величество. Пока мои боевые товарищи рискуют жизнями под вражескими стенами, я не имею морального права спать со своей женой в постели, словно кобель какой-то. Я зарок дал: пока мы всех аммонитян не победим - никаких баб.
Давид почесал затылок. С этим идиотом можно было "влететь". Служака - рогоносец и впрямь ночевал на улице, завернувшись в плащ. А как хорошо все могло бы получиться! Но не получилось. Нужно было решать проблему иначе.
Решение нашлось. Давид отправил Урию обратно, вручив ему пакет с суперсекретным посланием для Иоава. А в послании говорилось, что нужно поставить Урию в сражении на такое место, на котором он непременно погибнет.
Иоав был толковым офицером. В первом же бою Урия геройски погиб. Весть о гибели мужа очень опечалила Вирсавию. Она плакала. Одно дело - с царем на крыше кувыркаться, и совсем другое - кормильца потерять. Давид подождал, пока она наплачется, а потом забрал во дворец - царской женой.
Пророк Нафан пришел к Давиду с обвинениями в прелюбодеянии. Но царя так просто не обвинишь, а камнями побивать - вообще гиблое дело для побивающего. Поэтому пророк начал рассказывать притчу. Притча была такова.
Жили - были богач и бедняк. У богача было много скота, а у бедняка - одна овечка, которую он с рук кормил, рядом с собой спать укладывал и вообще любил. К богачу приехал гость. Богач приготовил для гостя угощение - из овечки бедняка. Давид сильно возмутился. "Этого богача надо убить. Подлец он этакий". Нафан печально покивал головой. "Ты и есть этот богач, государь".
- В самом деле?
- Ага. Я тебя на царство помазал. Бог дал тебе жен - сколько душе угодно. А тебе чужую захотелось. Ты мужа ее на смерть послал, а ее к себе силой в постель заволок. За это с твоими женами будут спать все, кому не лень. То, что ты делал втайне, бог сделает явно.
- Не надо явно. Я уже раскаялся. Я больше не буду, честное пионерское.
- Ладно, бог тебя прощает. Но Вирсавия родит мертвого ребенка.
Дитя родилось живым, но очень болезненным. Целую неделю оно мучилось. Целую неделю Давид плакал и постился, и молился. Дитя скончалось. Слуги боялись сообщить царю об этом. Он услышал их перешептывания и спросил: "Умер ребенок?" Слуги потупились.
Давид облегченно вздохнул, помылся, переоделся и сел обедать. Слуги удивились.
- Как же так, государь? Дитя умерло, а ты к жизни вернулся.
- Пока оно жило, я постился и плакал. Я думал: а вдруг бог помилует меня, и оставить его жить? А теперь оно мертво - зачем поститься? Все уже решено. Разве я его смогу вернуть? Я пойду к нему, а оно ко мне не вернется.
После этого Давид пошел к Вирсавии в спальню. Они наверстали упущенное. Сына назвали Соломоном. Так это он только теперь родился? Читая библию, кажется, что Соломон родился намного раньше. Ну ладно. Отметим для себя, что Соломон не только не был потомком Саула, но еще и был сыном блудницы. Евреи не побили камнями ни папу, ни маму. Сам Соломон и все его потомки до десятого колена не имели права жить среди правоверных евреев. Но все это не имеет значения, если вы царь.
Иоав, осаждавший Равву, сумел перекрыть доступ воды в крепость. И сразу послал гонца к Давиду. "Я уже почти взял город. Приди и возьми его окончательно, чтобы ты был победителем, а не я".
Давид засобирался на штурм. Подоспел он вовремя. Город взяли, разрушили, разграбили и сожгли. Давид взял корону убиенного царя и водрузил на свою кучерявую голову. Всех пленных вывели из города. Пленные ждали, что еврейский царь возьмет свою веревочку и начнет мерить - кому жить, а кому умереть. Но ждали они напрасно.
"А народ, бывший в городе, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так поступил он со всеми городами аммонитскими".
Веревочки кончились. Навсегда. Но и просто убивать пленников он не хотел - скучно. Нужно было очень постараться, чтобы изобрести такой способ умерщвления безоружных пленных. Он был новатор, наш Давид. Все эти железяки были новшеством, а печи - вообще ноу-хау.
С врагами, пленниками и просто иноверцами Давид, любимчик бога, поступал подло. Не менее подло он поступал с соплеменниками. Но уж в доме царском все было по правилам. Во всяком случае, на это можно было надеяться. Иначе, зачем мы читаем нашу священную книгу? Мы читаем ее, чтобы нравственно воспитываться. Давайте воспитаемся!
У Давида, как мы уже говорили, было очень много детей. Конечно, не семьдесят, как у судей и они не ездили на ослах по Израилю. Но двадцать четыре - тоже не мало. Они не ездили на ослах, а шатались по дворцу и нравственно совершенствовались. Вот примерчик из жизни царских детей.
Амнон Давидович влюбился в Фамарь Давидовну. Он не знал, как к сестричке подступиться. Думал, думал - и придумал. Притворился больным, отказался от еды и заявил, что только сестра его Фамарь может излечить эту хворь. Давид приказал своей дочери идти к постели своего сына и покормить его. Фамарь пошла в спальню брата со сковородкой. Приготовила ему обед. Амнон попросил, чтобы она покормила его с рук - в укромном месте. Фамарь согласилась.
Во время кормежки Амнон предложил сестре заняться сексом. Она отказала и попросила ее не позорить. Амнон обиделся, надавал ей тумаков, порвал на ней одежду, завалил на диван и грубо, по-братски изнасиловал. Как только он это сделал, вся любовь его прошла, как с белых яблонь дым. Он бросил ей обрывки одежды и указал на дверь.
- Пошла вон, стерва!
- Не гони меня, Амнон. Мы ведь теперь не только брат и сестра, а еще и муж с женой. Попроси у отца нашего разрешения на свадьбу - он не откажет.
- Ты очумела, что ли? Пошла вон, я сказал. Шлюха!
С этими словами он пинками выгнал рыдающую сестру в коридор и запер за ней дверь. Одевалась она уже на ходу. Глотая слезы, она убежала в комнату еще одного брата - Авессалома Давидовича. Авессалом пожалел ее, но ничего предпринимать не стал. Пока.
Великий самодержец, Давид Первый, тоже не стал ничего предпринимать. "Но не опечалил духа Амнона, сына своего, ибо любил его, потому что он был первенец его". Все, как Моисей учил. Закон - превыше всего! Мораль - еще выше.
Брат брату рознь. У Амнона и Авессалома был один отец, но разные матери. Мать Авессалома была матерью Фамари. Поэтому Авессалом печалился о своей сестре. Так он печалился два года. А потом позвал всех своих братьев к себе в гости - на праздник стрижки овец. Во время праздника слуги Авессалома по его приказу убили Амнона. Остальные братья оказались редкими храбрецами - мигом попрыгали в седла и пришпорили мулов.
6. ЦАРИ
часть [6-9]
Месть свершилась. Насильник погиб. Убийца эмигрировал из Израиля. Все остальные царевичи в страхе забились по своим дворцовым спальням. Давид три года погрустил, а потом перестал - свыкся.
Иоав Давыдович заметил, что царь не серчает больше на Авессалома. Он нашел бездомную бродяжку поумнее и велел ей разыграть перед царем репризу, которую сам же и сочинил. Женщина приняла жалобный вид и явилась в царский дворец. Давид спросил ее, что случилось.
Женщина рассказала душераздирающую историю о том, что у нее, вдовы, было два красавца сына, на которых она нарадоваться не могла. И вот, недавно они поссорились из-за пустяка. Слово за слово, один сын убил другого и зарыл на фамильном поле. Члены рода потребовали смерти братоубийцы, но вдова не могла с этим согласиться. Потерять двух сыновей - это слишком. И теперь она просила помощи у царя.
Царь успокоил женщину, как мог, и пообещал, что никто не тронет ее единственного сына. Женщина не успокоилась, а стала спрашивать: почему же сам царь не поступит таким же образом и не помилует своего сына Авессалома. Давид задумался.
- Ты не выполняешь ли просьбу Иоава, женщина?
- Выполняю, государь. Он попросил меня, а я согласилась.
Давид вызвал Иоава и велел ему разыскать Авессалома. "Пусть живет во дворце, но видеть его я не желаю". Иоав привел Авессалома в Иерусалим. Так он и жил во дворце, не встречаясь с царем.
Авессалом был редким красавцем. А волосы были его гордостью. О его чудесной шевелюре знал весь Израиль. Пришло время, Авессалом женился. У него родились три сына и одна дочь, Фамарь. Он выдал ее за своего племянника, Ровоама Соломоновича. По еврейским меркам кузены уже почти и не родственники.
Время шло. Уже два года жил Авессалом в Иерусалиме, а царского лица не видел. Он позвал Иоава, чтобы использовать его в качестве дипломата. Иоав отказался идти к брату. Тогда Авессалом приказал своим слугам сжечь поле несговорчивого Иоава. На эту выходку брат среагировал - мгновенно прибыл для переговоров.
Решительность Авессалома испугала Иоава, он отправился к царю. Примирение состоялось. Давид закрепил его крепким отцовским поцелуем. После этого Авессалом взбодрился и взглянул на жизнь просветленным взглядом. Завел себе конюшню, большой парк колесниц и 50 штатных скороходов.
Кроме того, он начал активно участвовать в общественной жизни. На рассвете занимал позицию у дворцовых ворот и перехватывал просителей, которые приходили к царю с тяжбами изо всех провинций. Выслушивал их просьбы, сочувственно кивал головой и говорил, что у царя руки не дойдут до их горестей. Вот если бы он, Авессалом, был израильским царем, тогда совсем другое дело - в стране не осталось бы обиженных. Справедливость воцарилась бы в отдельно взятом Израиле.
Народ полюбил Авессалома за такое душевное отношение к трудовому еврейству. Время шло. Сорок лет Давид правил Израилем. Сорок лет Авессалом торчал столбом у дворцовых ворот. Однажды он вспомнил, что обещал принести богу жертву, если он позволит ему вернуться из ссылки в Иерусалим. Как говорится, сорок лет - не срок, и лучше поздно, чем никогда. С этим он и пошел к Давиду.
Царь благосклонно выслушал богобоязненного сына и разрешил ему следовать в Хеврон - для выполнения давнего обета. Авессалом взял с собой двести сторонников и пошел в Хеврон. По провинциям же он разослал "прелестные письма", в которых советовал его сторонникам с получением условного сигнала возвестить народу о воцарении Авессалома в Хевроне.
Обыкновенный заговор, которых было много в прошлые времена. У Авессалома оказалось очень много сторонников. Давид, узнав о путче, испугался до смерти. Он собрал всю свою семью, двор и бежал из города. Оставил десять наложниц во дворце - на хозяйстве. Вышли из города и направились к пустыне. Но на всякий случай заслал к Авессалому своего друга под видом перебежчика - шпионить.
Авессалом вошел в Иерусалим с войском, состоящим из его сторонников. Ему достался дворец, царские наложницы, скиния с ковчегом и все остальное. Давид с единомышленниками брел к пустыне. По пути он встречал не только доброжелателей. Некоторые встречные злословили по поводу его низложения, вспоминали ему уничтожение всего рода законного царя Саула, бросали в него камни, плевали в его сторону, называли кровопийцей и говорили другие нехорошие слова.
Царевич не терял времени зря. Он раскинул свой шатер на крыше царского дворца, привел туда десять царских наложниц и по очереди всех изнасиловал "на глазах всего Израиля". Авессалом, конечно, был решительным малым. Но тупым до безобразия. То, что его отец оставил во дворце своих наложниц, не показалось ему странным. А должно было! Но вот момент: публично обесчестить царских жен ему посоветовал тот самый шпион - царский друг, притворившийся перебежчиком и дезертиром.
Давид не собирался сдаваться без боя. Конечно, его считали узурпатором и он не был Сауловичем. Но и к Авессалому род Саула не имел никакого отношения. Шансы уравнялись после публичной "групповухи" на дворцовой крыше. Я бы даже сказал, что Давид получил некоторое преимущество - в моральном плане.
Началась гражданская война. Сторонники Авессалома гонялись за Давидом и его людьми по всему Израилю, а те - прятались. Обычное дело. Интересный момент - Авессалома поддержали все старейшины израильских племен. С Давидом остались только иудеи.
Состоялась битва. Как удалось маленькой группе иудеев разгромить большое войско израильтян - это окутано мраком. Авессалом бежал с поля боя на своем муле. За ним бросился Иоав со своими людьми. В пылу погони Авессалом въехал в лес и запутался волосами в ветвях дуба, да так крепко, что остался висеть под деревом, как кукла.
Возможно, это был не дуб, а очень развесистая клюква. Тем не менее, Иоав и десять его людей окружили висящего Авессалома и расстреляли его из луков. Мораль сей басни такова: никто, даже царевич, не может безнаказанно насиловать царских жен и жечь нивы другого царевича. Давид победил, но в Иерусалим не спешил.
Давид узнал о смерти узурпатора и очень долго плакал. Иоав узнал об этом и пришел в царские покои. Он сказал рыдающему монарху мудрые слова: "Ты привел ныне в стыд всех слуг твоих, спасших тебе жизнь твою и жизнь сыновей и дочерей твоих, и жизнь жен и наложниц твоих. Ты ненавидишь любящих тебя и любишь ненавидящих тебя, ибо показал сегодня, что ничто для тебя и вожди и слуги. Сегодня я узнал, что если бы Авессалом остался жив, а мы все умерли, то тебе было бы приятнее. Встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих, ибо клянусь Господом, что если ты не выйдешь, то в эту ночь не останется ни одного человека. И это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей и доныне".
Давид послушал своего сына, вышел к дворцовым воротам и сел на землю. Люди узнали об этом, и пришли повидать своего царя. НО! К нему приходили только иудеи. Израильтяне разошлись по домам. Они уже помазали Авессалома и не признавали более Давида. Давид начал обещать израильтянам разные уступки - торговаться. Пообещал сместить Иоава с поста военачальника. Пообещал амнистию всем, поддержавшим Авессалома в его заговоре. Много чего пообещал. Наконец договорились. Царь поехал к Иерусалиму.
Из столицы его вышел встречать хромоногий Мемфивосфей Саулович! Теперь понятно, почему израильтяне не радовались победе Давида над узурпатором.
- Почему ты не пошел со мной в мое изгнание?
- Я хромаю на обе ноги, если ты забыл. У меня было большое желание последовать за тобой верхом на моем любимом ослике, но мой слуга куда-то его спрятал - вот стервец!
Тему замяли. Итак, Давид воцарился опять. Во время всенародного примирения израильтяне укоряли иудеев в том, что хотя их меньшинство, они считают себя главнее израильтян, которых все-таки большинство.
Израильтяне сказали иудеям:
- Зачем вы похитили царя?
- Затем, что царь ближний нам.
- Мы десять частей у царя. Мы более, нежели вы. Зачем же вы унизили нас?
"Но слово мужей Иудиных было сильнее, нежели слово израильтян".
Со времен Моисея это противостояние не прекращалось. Проходили века, а вражда оставалась враждой.
Примирение все не наступало. Человек, который бросал камни в царя, не успокоился даже после возвращения Давида в Иерусалим. Этот человек, которого звали Савей, призвал израильтян покинуть царя и разойтись по своим шатрам. Израильтяне последовали его призыву, с Давидом остались лишь иудеи.
Давид в это время не беспокоился о том, как ему объединить народ. Его больше волновало, как поступить со своими наложницами, которым он приказал оставаться во дворце в дни мятежа, и которые ему уже вроде как и не наложницы. Думал, думал и придумал. Десятерых женщин заперли в башне и содержали под стражей до самой смерти. Такова плата за верность.
Когда дверь башни захлопнулась, Давид приказал Амессаю собрать всех иудеев в Иерусалиме. Амессай поехал собирать народ, но замешкался. Давид послал ему вдогонку Иоава с гвардейцами. Иоав очень быстро нашел медлительного Амессая. Подошел Иоав к Амессаю, обнял и поцеловал.
- Где ты пропадал, брат? Мы уже волноваться начали. Ты здоров ли?
Амессай набрал в грудь воздуха, чтобы ответить повежливей на такие нежные речи, но говорить ему не пришлось - меч Иоава вошел в его брюхо по самую рукоять. Амессай посмотрел на свои кишки, валяющиеся в пыли - и умер. Иоав обтер меч полой рубахи и молча кивнул своему брату Авессе.
Иудеи попрыгали на мулов и тронулись в путь - мятежного Савея отлавливать. Один из гвардейцев Иоава сбросил тело Амессая на обочину и провозгласил краткий спич о пользе для здоровья, которую приносит верность своим правителям. Все израильтяне, видевшие этот случай, предпочли ловить с иудеями Савея, чем валяться с распоротыми животами в придорожных канавах.
Савей укрылся в Авеле. Иудеи и примкнувшие израильтяне осадили город и начали возводить вал вокруг крепостной стены. На стену вышла жительница Авеля и позвала Иоава на переговоры. Иоав вышел на вал.
- Чего тебе, женщина?
- Это я хочу спросить - чего вы хотите, ребята? Осадили город, а что вам нужно, не говорите.
- Нам нужен Савей, предавший Давида.
- И всего-то? Господи, а шуму наделали. Будет вам Савей.
Женщина пошепталась со старейшинами. Старейшины, выслушав ее, дружно закивали головами. Через пять минут голова Савея перелетела через крепостную стену и упала к ногам Иоава.
- Этот? - хитро прищурилась женщина со стены.
Иоав посмотрел в стекленеющие глаза головы Савея и вздохнул. Пришлось уходить - с головой, но без трофеев.
У израильтян начался голод. Для тех мест неурожаи - обычное дело. Давид решил посоветоваться с богом.
- За что голодаем на этот раз?
- За Саула. Он убил гаваонитян из Гивы. Они хоть и необрезанные, а все же нехорошо.
Классический случай вранья. Во-первых, Саул сам родом из Гивы. Во-вторых, главным его грехом было милосердное отношение ко всем необрезанным. За это его Самуил от церкви отлучал. За это его бог проклинал. И, наконец, главное - Саул за всю свою жизнь не убил ни одного гаваонитянина. Все это так, но кто слышал: что спросил Давид и что ответил ему его бог? Они ведь стоили друг друга.
Итак, Давид вызвал к себе гаваонитян и спросил, чего они хотят за смерть своих земляков. Они хотели малого - публичной казни семерых потомков Саула. Ларчик начинает открываться.
Давид пощадил только одного потомка Саула - Мемфивосея, который хромал на обе ноги и к тому же был сыном его любовника Ионафана. Он выбрал двух сыновей Рицпы, которая родила их от Саула. Странно, что ее называют матерью самого Мемфивосфея. Получается, что с нею спали Саул и его сын - Ионафан. Или речь идет о тезках?
Еще Давид отобрал для образцово-показательной казни пятерых сыновей Мелхолы, своей возлюбленной жены, о которой он не мог забыть во все дни своего изгнания и укрывания по пещерным туалетам. Этих пятерых ребятишек, оказывается, Мелхола родила от Адриэла. Странное дело, но Адриэл был мужем Меровы, старшей дочери Саула, которую Давид в свое время не захотел брать в жены.
Итак, семерых возможных претендентов на престол публично повесили. После этого их прах присоединили к костям Саула и Ионафана, и с почестями перезахоронили в царской гробнице. Как говорится, конкуренция завершилась. Никто не мог занять теперь трон - кроме потомков самого Давида.
Будни продолжались. Опять война с филистимлянами - обычное дело. Давид вышел на войну и утомился. Старость - не радость. Перед битвами происходили поединки. Автор описывает три поединка в этой войне. В одном из них с филистимской стороны участвовал - кто бы вы думали? Голиаф собственной персоной. История повторилась. Почти. На этот раз великана убил не Давид, а некто Елханан. Давиду же придворные запретили вообще выходить на поле битвы - чтобы не угас светильник Израиля.
Давид на всю жизнь сохранил свой дар музыканта - он был неплохим рокером (по нынешним меркам). В библии сборник его хитов, который называется "Псалтырь", составил отдельную книгу. Но тут приводится один из его шедевров, который не вошел в биллборд.
Господь - твердыня моя и крепость моя. Это для зачина.
Объяли меня волны смерти, и потоки беззакония устрашили меня.
Цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня.
Достаточно традиционно. Но вот Давид начинает петь о своих достоинствах.
Ибо я хранил пути Господа и не был нечестивым перед Богом моим.
Ибо все заповеди Его предо мною, и от уставов Его я не отступал.
И был непорочен пред Ним, и остерегался, чтобы не согрешить мне.
Очень правдиво, не так ли? Какой хороший парень, этот Давид! Честный, праведный, богобоязненный. Может, враки про него написаны в книге, которую мы читаем? Зачем тогда поместили описание его "подвигов" в библию? Если это не так, то остается предположить, что именно такими были и остаются идеалы евреев, а заодно и христиан, коль никто не считает их злодейством, но восхваляет, как дело богоугодное.
Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их
И не возвращаюсь, доколе не уничтожу их
И истребляю и поражаю их
И не встают и падают под ноги мои.
Все это ему удается с божьей помощью. Ну и, конечно же, с помощью смекалки, вероломства и предательства.
Ты обращаешь ко мне тыл врагов моих
И я истребляю ненавидящих меня.
Они взывают, но нет спасающего, - ко Господу,
Но он не внемлет им.
Я рассеиваю их, как прах земной,
Как грязь уличную, мну и топчу их.
"Милость к падшим призывал". Такие песни мне нравятся больше. Но вот еще один очень характерный штрих - о захвате власти.
Ты сохранил меня, чтобы быть мне главою над иноплеменниками.
НАРОД, КОТОРОГО Я НЕ ЗНАЛ, СЛУЖИТ МНЕ.
Когда вам расскажут про единый народ, который возглавил его верный сын Давид, плюньте этому говоруну в лицо.
Бог, мстящий за меня и покоряющий мне народы?
За то я буду славить Тебя, Господи, между иноплеменниками.
После этого была еще одна песенка, предсмертная. Ничего особенного. Потом автор перечисляет имена храбрецов из войска давидового. Их всего трое. Зато они прославились мародерством - обирали трупы филистимлян на поле брани. А еще они принесли Давиду воду из вражеского источника, когда царю захотелось попить. Но царь не оценил их мужества - вылил на землю воду, добытую с риском для жизни, ибо она имела привкус крови.
Вот еще один герой. Ванея, сын Иодая. Прославился тем, что убил льва в снежное время. Что в Палестине встречается чаще - львы или снежные сугробы? За такие подвиги Давид сделал его своим приближенным. Кроме трех храбрецов у Давида было тридцать семь силачей. Немало.
Но бог опять разозлился на израильтян. Он приказал Давиду провести перепись населения в Иудее и Израиле. В Израиле оказалось восемьсот тысяч боеспособных мужчин, а в Иудее - пятьсот тысяч.
Итак, Давид выполнил приказ бога, но оказалось, что это было большим преступлением. Бог предложил Давиду самому выбрать себе наказание за то, что он провел перепись населения. Давид, конечно, противоречивая личность. Но его бог - типичный шизофреник.
А что за наказания? Из чего выбирать? Выбор небольшой - семь лет голода в стране, три месяца побегов от врагов или три дня моровой язвы. Давид выбрал моровую язву. Три дня - не три месяца, и тем более не семь лет. За три дня болезни умерло 70 тысяч человек.
Бог увидел, что Давид испугался и остановил наказание. Наказание за то, что царь выполнил его приказ. Странно все это.
ТРЕТЬЯ КНИГА ЦАРСТВ
Давид превратился в ворчливого старика. Он никак не мог согреться, в старческих костях засел предсмертный холод. Царь кутался в халаты, но озноб не проходил. Придворные решили найти ему грелку - во весь рост. Начали искать девушку покрасивше. Нашли кандидатку по имени Ависага. Но царь "не познал ее". Видимо, старость привела не только к ознобу.
Адония Давидович, который считал себя главным претендентом на трон, решил, что пора ему привыкать к царской жизни. Завел себе царский выезд - колесницы, всадники, пятьдесят скороходов. Все, как у людей. В смысле, у царей.
Давид делал вид, что не замечает выходок сына. Адония был красив, весь в покойного Авессалома. Адонию поддержали Иоав и священник Авиафар. (Есть в этом имени нечто воздухоплавательное, правда?)
В притязаниях Адонии не было ничего удивительного. Он был старшим из царских сыновей, оставшихся в живых. К тому же, его мать была законной женой, а не шлюхой - стриптизершей, прыгнувшей в царскую постель при живом муже.
Назревал заговор. Священник Садок, Ванея, пророк Нафан, Семей, Рисий не хотели видеть Адонию на троне.
Адония устроил большое жертвоприношение и закатил пир, на который пригласил всех своих братьев и придворных. Интересно, что все придворные в Израиле были иудеями. Но вот Нафана, Ванею и брата своего, Соломона, он не стал приглашать. Становится ясно, кто был вторым претендентом на трон.
Пророки, как мы уже заметили, всегда имели влияние при иудейском дворе. Нафан не был исключением. Он зашел к Вирсавии, матери Соломона, поболтать за чашечкой чая. Как бы между прочим, он спросил ее, не слыхала ли она о том, что Адония метит в цари и даже ведет себя, как царь. Вирсавия была сильно удивлена. Нафан посоветовал ей спасать свою жизнь. Свою и сына Соломона.
- Как спасать, бежать? Куда нам бежать-то?
- Пойди к царю и спроси его, не он ли обещал ей, что Соломон унаследует трон. Если царь подтвердит свое обещание, спроси - почему же Адония ведет себя так, словно трон уже у него в кармане.
Вирсавия пошла в царскую спальню. Царь был один, если не считать "грелки" Ависаги. Царица начала спрашивать - по сценарию пророка. Как только она договорила свои реплики, в спальню вошел и сам Нафан. Он продублировал ее вопрос и рассказал о том, что Адония уже празднует свое воцарение.
Царь нахмурил чело.
- Позовите сюда Вирсавию.
- Да вот же она.
- Я не вижу ее в упор.
Вирсавия вышла из опочивальни, а потом опять вошла.
- Явилась по твоему зову, государь.
- Женщина, я подтверждаю свое обещание - Соломон унаследует мой трон. А теперь позовите мне священника Садока, Ванею, а заодно и пророк Нафан пусть заглянет.
Нафан, который стоял рядом, понял, что от него требуется, и засеменил к выходу. В коридоре он дождался Садока и Ванею. Гурьбой они ввалились в спаленку. Поклонились, доложили о прибытии.
- Возьмите Соломона, посадите его на моего мула, отвезите его к Гиону, помажьте там на царство. Но глядите, не перепутайте - помазать надо Соломона, а не мула. Потом поиграйте на трубе. Играйте и пойте: "Да здравствует царь Соломон!" После этого возвращайтесь. Как вернетесь, пусть Соломон сядет на мой трон и вообще - правит.
Они ответили "Есть!" и поспешили выполнить приказ. После процедуры помазания на улицах столицы возник обычный для таких случаев гвалт. Серпантин, конфеты россыпью, петарды и прочее.
Адония, который в это время выпивал с друзьями, собрался сказать тост. Гости перестали чавкать - сразу же стал слышен шум с улицы.
- Что там за гульба на улице, я не пойму? - спросил Иоав, царский военачальник.
Никто не знал, что происходит и отчего такой шум на улице. Адония увидел, как в комнату входит сын Авиафара, Иоанафан.
- Вот, кто все нам сейчас расскажет. Этот человек не умеет врать. С хорошей ли вестью ты пришел к нам, Авиафарыч?
- Моя весть прекрасна. Соломон провозглашен царем. Народ ликует.
В комнате воцарилась тишина. Никто не ликовал. Все гости быстренько разошлись по домам. Адония понял, что жить ему осталось - всего ничего. Он быстренько побежал в храм и ухватился за рога жертвенника.
- Я не уйду из храма, пока Соломон не поклянется, что не станет меня убивать.
Соломону доложили о происшествии. Он сказал: "Да пусть живет хоть сто лет, коль он честный человек". Да.
Давид собрался помирать и решил дать Соломону последние наставления. Начал он с общих фраз о том, что царю надо быть хорошим и не надо быть плохим. Это ничего бы не значило, если бы мы не знали, какими были у Давида понятия о добре и зле. Затем он перешел от общих фраз к конкретным указаниям.
- Иоава убей, не дай старику умереть своей смертью. Он проливал кровь во время перемирия - убил Авенира и Амессая. Грех на нем.
Ух ты! Это о котором Иоаве речь? О воеводе Давида, который поддержал его во все времена, даже в самые критические моменты. Да, Авенира он убил, но Давид в то время убирал со своего пути всех потомков Саула - возможных претендентов. Амессая он убил во время "чисток" - после подавления мятежа Авессалома.
За Иоавом числились и другие "подвиги", которые Давид не считал грехом. Убийство безоружного Авессалома, например. Та же "чистка", проведенная им после подавления мятежа патлатого принца. Но не в этом главный его подвиг. Именно Иоав послал Урию на верную смерть. Того самого Урию, женатого на Вирсавии. И сделал он это по приказу самого Давида. А кто такая Вирсавия? Мать Соломона.
Как можно было оставить в живых такого человека?
Наставления продолжались.
- В Бахуриме живет Семей, сын Геры. Этот человек оскорблял меня, когда я бежал от Авессалома, захватившего власть. После моей победы он покаялся и я обещал, что не трону его. Я обещал и обещание свое сдержал, но ты-то никаким обещанием не связан. Поэтому убей и его тоже. Не дай старику умереть своей смертью.
Соломон слушал и запоминал. Нужно было приплюсовывать царский список жертв к своему собственному. От напряжения царевич морщил лоб.
Давид умер, а Соломон воцарился.
Царствование, как обычно, началось с чистки. Первым под нож попал Адония, главный претендент на трон. Соперник сам предоставил Соломону случай рассчитаться с ним. Адонии пришло в голову жениться. Нашел время! А в жены он решил взять "грелку" покойного царя, Ависагу, которую царь "не познал".
Со своей просьбой он пришел к Вирсавии. Усмирив гордыню, он просил ее похлопотать перед царем о женитьбе. Мать царя обещала ему помочь. Села возле царского трона, по правую сторону, и завела речь о женитьбе Адонии. Предварительно она взяла с Соломона клятву, что он исполнит ее просьбу. Царь ей такое слово дал.
Царское слово, оно очень веское. Весомей пирамиды Хеопса. Сейчас мы в этом убедимся.
Выслушав просьбу матери, Соломон пришел в страшное волнение. Забегал по тронному залу, взбрыкивая короткими ножками, взмахивая пухлыми ручками, брызгая слюной.
- Ты меня удивила, мать моя! Почему ты просишь для Адонии так мало? Попроси для него и царство! Почему бы и нет? Ведь он мой старший брат. Военачальник Иоав - его друг, первосвященник Авиафар - тоже. Пусть царствует! А мы с тобой пойдем жить в твой прелестный домик, откуда вид на дворец так хорош. Где можно мыться, зная, что царь видит тебя во время каждой прогулки. Будем там жить и вспоминать дворцовую кухню, если Адония выпустит нас отсюда живыми. Что скажешь?
Последние слова Соломон проговорил, стоя перед матерью вплотную. Глядя в его белые от ярости глаза, Вирсавия поняла, что и ее собственная жизнь висит на волоске. Глядела и молчала. Молчание сейчас было не золотом, а жизнью. Помолчав, она ушла в свою комнату. Тихонечко, как мышь.
Выпроводив мать, Соломон вызвал своих приближенных. Иодай, поддержавший Соломона, имел сына Ванею. Его и послали убить Адонию - нужно было обкатывать молодых, замазывать кровью, повязывать общими делами. "Я его не трону, если он честный человек". Наверное, Адония вспоминал эту клятву Соломона, когда Ванея перерезал ему глотку.
Авиафара царь решил не трогать. "Старик, тебя надо бы убить. Но я не буду этого делать. Пока. Ты ведь носил ковчег за моим покойным папашей. Поэтому вали на свое поле, но возле храма чтобы я тебя не видел. Никогда".
Процесс пошел. Иоав сразу смекнул: "Началось!" Не теряя времени, он побежал в скинию и ухватился за рога жертвенника. Соломон узнал об этом и послал Ванею - убить полководца. Ванея начал вызывать старого воина из скинии, размахивая мечом. Бесполезно. Начинающий киллер доложил о неувязке царю.
- Не хочет выходить. Хочет умереть в скинии.
- Если хочет умереть в скинии, то так тому и быть. Последняя воля приговоренного - святое дело.
Ванея вошел в скинию, что само по себе было тяжким грехом. Он его еще больше утяжелил, выпустив у жертвенника кишки седому ветерану.
Ванея не зря так старался. Его назначили военачальником вместо Иоава. Священник Садок занял пост Авиафара. Новый царь набрал новых придворных. Так всегда было. Так будет всегда.
"И дал Господь Соломону разум и мудрость весьма великую и обширный ум, как песок при море".
Первым делом Соломон женился на дочери фараона. Ее имя, как и имя самого фараона, не упоминаются. Еще бы. Описываемые события происходят в исторические времена. Все поддается проверке. А так, ни имени ни фамилии - поди и проверь.
Вторым делом он построил себе дворец, возвел храм и обнес столицу крепостной стеной. Египетской жене царь построил отдельный дворец. В городе он понастроил много удивительных вещей. Медное море, например. Строительство длилось семь лет.
Созидая, царь не забывал о проскрипциях - списках приговоренных. Свой список он выполнил. Но список Давида был неполон. Оставался Семея, оскорбивший Давида.
Но Соломон не зря слыл умником. Он вызвал Семею пред свои ясные очи.
- Я не стану тебя преследовать, хотя ты того заслуживаешь. Мой отец обещал тебя не трогать. Он свое обещание сдержал. Я же тебе ничего не обещал. Но я добрый человек. Построй себе дом в Иерусалиме и живи в нем, сколько влезет. Но я ставлю одно условие. Если ты перейдешь поток Кедрон, то умрешь в тот же день.
Так Семея стал невыездным. Он жил себе в Иерусалиме и в ус не дул. Казалось, история кончится счастливо. Главное - не переходить Кедрон. Нужно ли говорить, что вскоре у Семея пропало два раба? Беглецы перешли Кедрон и наслаждались безнаказанностью. Семея погнался за ними, не долго думая. Поймать и наказать беглого раба - святое дело.
Беглецов Семея вернул, но наказать не успел. Добряк Соломон не дремал. Пришел Ванея, царский киллер, и наказал его самого - выпустил ему кишки.
Среди трудов праведных Соломон не забывал о боге. Он превзошел всех своих предшественников по количеству жертвоприношений. Даже бога такое рвение удивило. Он явился благочестивому монарху и пообещал выполнить любую его просьбу.
Соломон был не только умным, но также и скромным. Он смиренно просил бога лишь об одном - даровать ему разум. "Чтобы различать добро и зло, чтобы судить народ". Бог умилился. "Я дам тебе не только ум, но и богатство и славу, которых ты не просил". Бедный всегда просит денег, голодный - еды, жаждущий - воды. А кто обычно просит ума?
Соломон проснулся. Он не сомневался в том, что сон был вещим. Побежал делать жертвоприношение.
Последствия сна не замедлили сказаться. Вскоре к царю пришли две проститутки и попросили их рассудить. Спор возник из-за ребенка. Проститутки снимали комнату на двоих. Благодаря своему ремеслу они обе забеременели и родили почти одновременно - с разницей в три дня. Ночью одна из благочестивых мамаш случайно придавила ребенка. И подменила его. Теперь не знали, кому какой ребенок принадлежит.
Соломон был настоящим мудрецом. Он приказал разрубить ребенка на две части и отдать каждой матери по половине. Одна из женщин попросила отдать ребенка целиком - только живым. Другая соглашалась на царское решение вопроса. "Ни мне, ни тебе". Так они выявили истинную мать.
Слух о таком справедливом суде разлетелся по всему Израилю. Народ дивился умственным способностям нового царя. Мы можем себе представить, каков был коэффициент интеллекта среднего израильтянина в то время.
В самом деле. Дети родились с разницей в три дня. Любая повивальная бабка легко отличит четырехдневного ребенка от новорожденного. Для этого не надо иметь семи пядей во лбу, а уж божественной мудрости - подавно.
5. ЦАРИ
часть [5-11]
Автор перечисляет нам придворных чиновников и управляющих. Среди всех этих людей у Соломона был даже один друг. "Завуф, сын Нафана священника - друг царя". Тут есть маленький ляпсус. Нафан не был священником. Он был пророком и придворным интриганом. Ведь это после его визита к Вирсавии начался путч.
Нас интересует другое. Был ли он другом Соломону? Если да, то плохо быть умным - друзей мало. Раз - и все, обчелся. А может быть, друг царя - это такая должность? Кто его знает.
В этой главе еще есть несколько интересных моментов. Автор безбожно врет, перечисляя суточный рацион царя и размер его конюшни. Но больше всего он поражает нас своей ложью в описании границ царства Соломона - от Евфрата до Египта. Никогда Израиль не владел даже целой Палестиной. А тут - поди ж ты.
"И был он мудрее Ефана езрахитянина, и Емана, и Халкола, и Дарды, сыновей Махола". Кто такие? Бог их знает. Вспоминаю сцену из старой американской кинокомедии.
- Жаль, что здесь нет Джона Техасца.
- Простите, а кто такой Джон Техасец?
- Как?! Вы не знаете Джона Техасца? Мне вас жаль.
Нас тоже остается лишь пожалеть. Ведь мы не знаем Емана, Халкола и Дарду. Мы не знаем их отца Махола. Мы не знаем Ефана езрахитянина. Мы даже не знаем кто они такие, эти езрахитяне. Может, это племя такое? Или сословие интеллектуалов? Темнота.
Хирам, царь Тира, послал к Соломону послов с заверениями в вечной дружбе. Дескать, я всю жизнь был большим другом твоего отца, а теперь и с тобой хочу дружить.
Соломон ответил: дружить - так дружить. Вот только храм мне надо построить. А у тебя, говорят, лес хороший. Я пришлю к тебе своих работников и они нарубят леса - под руководством твоих лесорубов. Их работу я оплачу.
Об оплате самого леса не было сказано ни слова. Хирам эту уловку не пропустил. "Я посылаю тебе дерево, а ты мне хлеб". Сговорились.
Строительство храма. Такого долгостроя не знала даже эпоха застоя в СССР. Фундамент строили три года. Сам храм строился семь лет. Получилось трехэтажное здание. 10 метров ширина. 31 метр длина. Вот такой мегалит. Отец Хеопса за время своего царства умудрился построить три пирамиды. Это я так, для сравнения.
Здание это было настоящим уродцем. Оно расширялось кверху. Каждый последующий этаж был на целый локоть шире и длинней предыдущего. Много в нем было и других несуразностей. Что характерно - весь храм снаружи был выложен золотом. Пол внутри был выложен золотом. Весь жертвенник был выложен золотом. Куда оно все потом подевалось?
Если храм Соломон строил семь лет, то свой дворец - тринадцать лет. Дворец был намного больше храма. Почти в два раза - по площади. Высота была одинаковой.
После постройки храма Соломон созвал всех израильских вождей и устроил торжественный внос ковчега. Как только ковчег оказался в храме, тот наполнился дым. Что за дым? Слава господня. Так говорит библия. Из-за этой славы никто не мог находится в храме больше нескольких минут.
После краткого спича Соломон приступил к жертвоприношению. Его размеры фантастичны. 22 тысячи крупного рогатого скота и 110 тысяч мелкого рогатого скота. "И ели и пили, и молились перед Господом - четырнадцать дней". И так далее.
Прошло двадцать лет строительства. Соломон дал царю Хираму за помощь в строительстве двадцать городов Галилейских. Не пожалел. Хираму эти города не понравились. Еще бы. Кому понравится то, чего нет? В то время в Галилее было всего три населенных пункта, которые с большой натяжкой можно было бы назвать городами. Иерихон, Вефиль и Сихем.
Итак, всего было три города, а Соломон подарил двадцать. Возможно, он подарил их семь раз. Без хвостика. А Хираму они не понравились. Он вышел из родного Тира посмотреть на подарки. После чего обратился к Соломону с вопросом. "Что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?" Автор опять врет. Хирам спросил не о качестве подарка, а о его наличии. "Ты подарил мне двадцать городов, а я их не нашел. Что это за города? Где они находятся?" Вот так, примерно, звучал вопрос. Или должен был звучать.
Тем не менее, Хирам послал Соломону 120 талантов золота. Зачем он это сделал? За что рассчитался? За работу своих собственных лесорубов? За свой ливанский кедр? Или за города, которых нет, но которые были подарены ему "алаверды"? Непонятно.
Непонятности не заканчиваются. Они начинаются. Египетский безымянный фараон, который приходился Соломону тестем, решил порадовать свою дочурку. Он взял штурмом город Газер, сжег его дотла, всех хананеев, живших в этом городке, истребил. Все, что осталось от города после этой операции, он подарил в приданное своей дочери. "Любимой дочери - от любящего папы".
Не верите? "Фараон, царь Египетский, пришел и взял Газер, и сжег его огнем, и хананеев, живших в городе, побил, и отдал его в приданое дочери своей, жене Соломоновой". Вот такие пироги. Дочь давно замужем, а папочка спохватился через двадцать лет. И решил это дело восполнить - добыть для нее приданое. Сжег какой-то городишко, жителей вырезал, а руины подарил дочери. Странные дела творились на Ближнем Востоке.
Соломон подарок принял - городишко отстроил. И еще построил три города - в пустыне. А весь "народ, оставшийся от амореев, хеттеев, ферезеев, хананеев, евеев, иевусеев и гергессеев, и детей их, которые сыны Израилевы НЕ СМОГЛИ ИСТРЕБИТЬ, Соломон сделал оброчными работниками до сего дня. Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками".
Царица Савская, существо не менее фантастичное, чем другие мудрецы, сраженные умом еврейского царя, прознала про мудрость Соломона и пришла испытать его загадками. Соломон их отгадал - все до одной. Он даже провел первый сеанс психоанализа и рассказал царице о ней самой такое, что ни в сказке сказать.
Царица пришла в восторг. Она восхвалила его мудрость и богатство. И подарила ему 120 талантов золота, много красного дерева и прочей парфюмерии. Красного дерева было столько, что из него в Иерусалиме начали делать даже гусли.
Соломон не остался в долгу. Он "дал царице все, чего она желала и просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками". Царица уехала домой.
Как мы уже говорили, Соломон получал ежегодно 666 талантов золота. Это сверх того, что он получал "от разносчиков товара и от торговли купцов, и от всех царей Аравийских о от областных начальников". Из золота царь понаделал щитов, ложек, вилок и всякой посуды. Аравийские цари, оказывается, работали не на себя, а на дядю - со звездой.
Вы когда-нибудь слышали, как ребенок описывает сокровища пещеры Али-Бабы? Кто только дал ребенку перо и позволил описывать жизнь царя Соломона?
"Царь Соломон превосходил всех царей земли богатством и мудростью. И ВСЕ ЦАРИ НА ЗЕМЛЕ ИСКАЛИ ВИДЕТЬ СОЛОМОНА, чтобы послушать мудрости его. И они подносили ему, каждый от себя, в дар: сосуды серебряные и сосуды золотые, и одежды и оружие, и коней и мулов - КАЖДЫЙ ГОД. И господствовал он над всеми морями от реки до земли филистимской, и до пределов Египта".
Вот такой непростой паренек, наш Соломон. Все цари земные ему поклонялись и ежегодно слали дань. Это кто ж такие? Финикийцы, шумеры, вавилоняне? А, может быть, египтяне, ассирийцы? А как насчет их богатства? Неужели их дворцы и храмы выглядели жалкими хибарами - по сравнению с трехэтажным храмом и таким же дворцом?
Ну и, наконец, главное. Жены и наложницы. Тысяча женщин, с которыми Соломон делил ложе. Разных национальностей и вероисповеданий. Он позволял им служить свои культы. Он воздвиг им жертвенники. Он поклонялся их богам.
Зачем об этом говорить? А вот, зачем. Израильтяне никогда не хотели подчиняться иудеям. Десять племен не хотели быть в подчинении у двух колен. Оппозиция иудейскому господству существовала всегда. Автор библии не захотел говорить о национально-освободительном движении израильтян. Он предпочел объяснить происходящее покаранием господним за грехи царя. Пришлось выдумать столько жен, столько храмов для них и столько божьего гнева.
При Соломоне оппозицию возглавляли три человека. Один, некто Адер идумей, в раннем детстве уцелевший во время резни, учиненной Давидом в Идумее, скрывался в Египте. Там ему жилось неплохо, он даже женился на сестре царской жены. Имел дом, хозяйство, детишек. Нужно ли говорить, что за всю историю Египта ни у одного из фараонов никогда не было жены по имени Тахпенеса?
Прослышав о смерти Давида, Адер решил вернуться на родину и взять участие в предвыборной гонке. По его мнению, у Соломона не было шансов. И к тому же, была возможность посадить на трон израильтянина. Или сесть самому. И вообще, отделиться от заносчивых иудеев. И он вернулся. И прошелся по Израилю огнем и мечом.
Есть один очень пикантный момент. Адер возвратился в Израиль после смерти Давида. А Соломона бог наказывал через тридцать лет после воцарения. Получается, что наказание последовало на тридцать лет раньше, чем были совершены грехи. Вот такая петрушка.
Еще один бич божий, Разон, сын Елиады. Бывший слуга Адраазара, сувского царя, разгромленного Давидом. После гибели хозяина Разон сколотил банду, захватил Дамаск и стал править Сирией. Это из той же серии. И это наказание последовало задолго до совершения проступка.
Следующий оппозиционер. Иеровам из Цареды, которого Соломон поставил старшим над сборщиками налогов в доме Иосифа. Однажды в поле Иеровам повстречал пророка Ахию. Пророк был одет с иголочки, но увидев Иеровама, разодрал свой костюм на двенадцать частей.
Десять обрывков он отдал Иероваму. "Десять колен израилевых возьми себе у Соломона, который поклоняется чужим богам". Но два колена (Иудею) надо оставить ему, пусть мой светильник и храм пребывают в доме Давидовом".
Короче говоря, израильтяне решили отделиться от иудеев и оставить им их бога, от которого всегда одни неприятности. Соломон начал преследовать Иеровама за его встречу с пророком. Иеровам бежал от преследований в Египет и жил там, пока Соломон не умер.
Откуда Соломон узнал об этой встрече на пустынной дороге? Неужто Иеровам сам проговорился? Но преследовать только за то, что выслушал бродячего пророка, юродивого? Странно все это. Ведь Иеровам никаких антигосударственных действий не совершал. Или совершал?
Соломон умер, просидев на троне объединенного иудео-израильского царства сорок лет. Его сменил сын Ровоам. Как только это случилось, трон зашатался. Трон никогда крепко не стоял. Ровоам Соломонович вскоре в этом убедился.
У израильтян была своя столица Сихем. "И пошел Ровоам в Сихем, ибо в Сихем пришли все израильтяне, чтобы воцарить его". Наглая ложь. С каких пор иудейских царей коронуют в Израиле? Разве нет у них общей и главной столицы Иерусалима?
Если Давид и Соломон могли вызвать израильских вождей в Иерусалим, то Ровоаму этого сделать не удалось. На его вызов израильтяне ответили: "Тебе это нужно - ты и приезжай". Ровоаму можно было бы и не ехать. Ему ясно дали понять, что его царство уменьшилось ровно на территорию Израиля.
Пока Ровоам добрался в Сихем, туда же подоспел Иеровам из Египта. Состоялась аудиенция. Но кто кого принимал? Иеровам от имени всех израильтян сделал заявление: "Твой отец наложил на нас уж очень тяжелое иго. Ты облегчи его, и тогда мы будем служить тебе. Может быть".
Ровоам попросил три дня на размышление. Он посоветовался со стариками, с которыми еще Соломон совет держал. Старички посоветовали быть снисходительным, во всем соглашаться с требованиями израильтян. Ровоаму совет не понравился и он обратился с тем же вопросом к молодым придворным. Они дали ему дельный совет.
- Ответь им так. "Мой мизинец толще, чем у папы моего "чресла". Если он вас бичевал, то я буду наказывать скорпионами".
Такой совет пришелся молодому царю по душе. Он именно так и сказал израильтянам через три дня. Про мизинец сказал. Про бичи со скорпионами. И про чресла не забыл. Иероваму его ответ очень понравился. Но ответ израильтян стоит всего, что было сказано до этого.
"КАКАЯ НАМ ЧАСТЬ В ДАВИДЕ? НЕТ НАМ ДОЛИ В ДОМЕ ИЕССЕЕВОМ. ПО ШАТРАМ СВОИМ, ИЗРАИЛЬ! ТЕПЕРЬ ЗНАЙ СВОЙ ДОМ, ДАВИД!" Израильтяне разошлись по шатрам.
|
